Сон разума рождает чудовищ: нейробиологические основы мифов о паранормальном. Сон разума рождает чудовищ – франсиско гойя

Известно множество историй о встречах людей с инопланетянами, о том, как эти инопланетяне забирали человека с собой и показывали ему удивительные миры… Волей-неволей проводишь параллели с древними мифами и легендами самых разных народов мира о существах, с помощью которых можно было увидеть новые миры или узнать что-то интересное Только называли их не так, как мы сейчас. Это теперь они инопланетяне , а тогда были демоны , дивы, лешие , черти , домовые , водяные и т.д.

Вот какой случай произошел однажды в Подмосковье. 18-летний Анатолий М., рабочий совхоза, художник-любитель, 21 июля 1975 года отправился на лесную полянку на этюды. Около восьми вечера он внезапно почувствовал тревогу, оглянулся и увидел листообразный аппарат, из которого вышли три человеческие фигуры в серебристых скафандрах. Они пригласили Анатолия зайти в «тарелку» и отвезли на свою планету. По словам М., полет длился около сорока минут. Потом чернота космоса расступилась, а впереди показалась окутанная сияющей дымкой планета. Население там было смешанное — Анатолию встретились и люди трехметрового роста, карлики, и… сосед, который умер за три года до этого.

Что это, бред сумасшедшего или выдумки человека, начитавшегося фантастики?

Они пригласили Анатолия зайти в «тарелку »
«Ни то, ни другое, — говорит известный уфолог В. Ажажа, занимавшийся расследованием этого случая. — Анатолия обследовали психологи, психиатры. Дважды с ним беседовал гипнолог, проводил сеансы гипноза. Результаты обследования заставляют с доверием отнестись к словам молодого человека. За космическо-инопланетной декорацией, которую можно отнести на счет особенностей мировоззрения человека, живущего в век научно — технического прогресса, отчетливо просматривается сюжет, сходный для всех времен и народов, — путешествие в загробный мир. Взять хотя бы древних греков. Помните, как Орфей попал в потусторонний мир — подземное царство Аида? Все совпадает. Только вместо пришельцев, а древнем мифе был не менее загадочный Харон, вместо летающей тарелки — лодка, вместо перелета по темному космическому пространству — плавание по черной подземной реке. И, да простят меня лирики, встреча с призраком Эвридики по сути своей мало чем отличается от столкновения с давно умершим соседом. В знаменитой книге американского исследователя, доктора Р. Моуди «Жизнь после жизни», где собраны многочисленные рассказы людей, переживших клиническую смерть, описания ощущений тоже удивительным образом совпадают: ощущение движения с очень большой скоростью по какому-то темному пространству, ощущение полета, чувство невесомости, а далее — непременно встреча с другими «призраками», среди которых встречаются порой и знакомые, уже умершие люди. Все эти странные совпадения наводят на мысль: «царство теней» объективно существует! Но, судя по всему, «летают» туда не наши физические тела, а то, что еще древние называли словом «душа». То есть, по сути, путешествия эти происходят в некоем бесплотном мире и лишь регистрируются нашим мозгом.

Одним из самых известных «контакторов» была знаменитая болгарская ясновидящая Ванга. И ее необыкновенная способность одинаково легко читать и прошлое, и будущее людей появилась отнюдь не после визита инопланетян. Еще в детстве во время урагана девочку подхватил смерч и унес на два километра. Она осталась жива, но ослепла. А однажды ей вдруг явился «высокий и светловолосый всадник». Доспехи древнего воина сияли на нем в лунном свете. Он и сказал Ванге: «Ты будешь вещать о живых и мертвых . Не бойся, я буду рядом и подскажу тебе, что надо говорить». Так и получилось. Ванга стала ясновидящей. Ученые описали более семи тысяч точных ее предсказаний, установив, что из каждых десяти событий, предсказанных ею, сбываются восемь. Все это, думается, еще одно подтверждение тому, что загадочный контакт происходит не наяву. Ведь не могла же слепая девочка увидеть «сияющего всадника».

Подземное царство Аида
Подобных примеров множество. Помните, как Мухаммед стал пророком? Этому предшествовало явление ему во сне божества, после чего неграмотный пастух стал вещать так, что подчинил себе помыслы соплеменников. Жанна д’Арк была уверена, что станет избавительницей своего народа, даже сроки называла, потому что и ей было видение. Имеющиеся исторические свидетельства говорят о том, что многие мыслители прошлого были контакторами, то есть получали информацию через внешние голоса. Так, у Сократа был свой «демоний», который подсказывал ему, чего не нужно делать. Был свой «призрачный советчик» и у Конфуция.

А вот более свежий пример. Скромный уборщик мусора Майкл Деррик из американского города Кейп-Мей неожиданно во всеуслышание заявил, что он является прямым потомком английского короля Ричарда Львиное Сердце. Он якобы увидел сон , в котором кто-то трижды громко возвестил об этом. Вполне естественно, что Деррика сочли бы обычным сумасшедшим, если бы странным заявлением мусорщика не заинтересовались исследователи Принстонского университета. Около года потратили они на то, чтобы построить генеалогическое древо Деррика. И в результате оказалось, что он действительно является прямым потомком прославленного короля. Факт, как говорится, сам по себе поразительный. Но еще больший интерес вызывает неведомый «абонент», сообщивший Деррику во время сна о его высоком происхождении.

Природа этого феномена пока, увы, неизвестна. Но некоторые ученые, занимающиеся исследованием в этой области, выдвигают гипотезу о существовании вокруг земли единого энергоинформационного поля, в котором хранится информация о каждом человеке, жившем на планете. В этом нет ничего необычного. Не удивляемся же мы, увидев по телевизору актера или певца, который давно уже умер? Вполне естественно, ведь информация о его облике, голосе записана на пленке. Подобные «записи», только на другой основе, могут существовать и в природе. Так что в мысленном путешествии в «царство теней» нет ничего мистического. Наверное, в каждом из нас есть механизм, позволяющий «считывать» информацию с этой призрачной «энциклопедии». Ведь, пожалуй, каждый из нас хоть раз в жизни слышал советы «внутреннего голоса». Только в отличие от настоящих контакторов этот вещий глас звучит в нас еле слышно, и его трудно отличить от собственных мыслей.

Удивителен не сам факт возможного существования этого единого энергоинформационного поля, а то, что, судя по всему, оно обладает разумом и способно само выходить на контакт с нами, высылая к нам загадочных призраков. Взять, к примеру, феномен «черного человека », которого нередко видят перед самым началом аномальных явлений. Ученые старательно обходят вниманием этот вопрос. Ведь, казалось бы, что общего между «странным человеком в черном», с которым очевидец столкнулся на лестнице, и мебелью, которая вскоре начинает «разгуливать» до квартире? Но очевидцы, в чьем доме приключился полтергейст, упорно настаивают на связи этих двух событий, подчеркивая, что «черный человек» произвел на них неизгладимое впечатление.

В любом случае, уже сам факт существования разнообразных видов призраков (инопланетян, ангелов, демонов, привидений и домовых ) говорит о том, что все эти имена называют один объект реальности, пусть и неизведанной пока еще нами.

Творчество великого испанского живописца Франсиско Гойи (1746-1828) уже почти два столетия привлекает к себе пристальное внимание специалистов и любителей живописи. Первые серьезные попытки раскрыть сложный, драматический мир его творчества были предприняты еще романтиками в середине XIX столетия. С тех пор поток исследований непрерывно возрастал, и сейчас количество книг, статей, альбомов мастера исчисляется сотнями названий.

Такой интерес к творчеству Гойи объясняется не только выдающимися художественными качествами его произведений, но и невиданной силой, с которой художник сумел выразить свое время и заглянуть в будущее. И подчас кажется даже, что Гойя сам прожил две жизни - умер в тихом XIX веке и "воскрес" в бушующем XX. Родился Гойя близ испанского города Сарагосы, в семье позолотчика. В двенадцать лет стал учеником местного живописца Хосе Мартинеса. Через шесть лет был вынужден бежать в Мадрид, спасаясь от преследований инквизиции. В 1770-1771 гг. совершил поездку в Италию, жил в Риме и Парме, изучал творчество мастеров прошлого.

Вернувшись на родину, художник поселился в Мадриде, в 1780 году был избран в королевскую академию и в тот же год вернулся в Сарагосу для работы над фресками в церкви Нуэстра Сеньора дель Пилар. Смелость композиционного решения вызвала ярость заказчиков, и Гойя был вынужден переписать отдельные фрагменты произведения.

С годами известность мастера все росла, он писал картины, насыщенные светом и солнцем, проникнутые радостным восприятием жизни. Карьера Гойи складывалась удачно: в 1786 году он стал придворным живописцем короля. Гойя достиг полного материального благополучия и зенита славы. В 1793 году после тяжелой болезни Гойя оглох, стал вести все более замкнутый образ жизни. К этому же году относится начало создания одной из самых гениальных работ Гойи - графической серии "Капричос".

Самым знаменитым офортом серии стал офорт № 43 с символическим названием "Сон Разума рождает чудовищ". Пока Разум спит, сон этот несет миру неисчислимые бедствия. Сон Разума создает особый климат, особую атмосферу душного кошмара и абсурда, чья тень дает жизнь человеческому маскараду, который мы видим на офортах "Капричос". Более того, пока Разум спит и пребывает в бездействии, бодрствует его вечный противник - Антиразум. Причем с необычайной самоуверенностью переделывает мир по своему образу и подобию. Он попирает человеческое в людях, а их самих превращает в новые существа - "антилюдей", злобных ведьм, колдунов и прочую нечисть. А чтобы Разум наконец пробудился, он должен испытать возмущение и желание действовать при виде всех тех пакостей и бесчинств, которые сотворил на Земле Антиразум.

Итак, пойдем дальше - в самое логово тьмы. Обрушим на ночную нечисть потоки света нашей бодрствующей мысли. Разгадаем ее тайны, потому что как раз этого больше всего боятся силы мрака. Путь наш будет опасен. Но мы будем мужественны и пойдем до конца. Только в этом случае мы обретем силу и неуязвимость перед лицом любых угроз и обольщений Антиразума. Так же, как это сделал в свое время Гойя.

В последние годы жизни художник уединенно жил в загородном доме, расписанном фресками, полными чудовищных образов. Как знать, может быть жить в окружении своих ужасных творений для Гойи было более предпочтительным, чем существовать в обществе поверхностных и корыстных людей.

Автопортрет. 1796 год	"Капричос". Офорт №20 "Вот они и ощипаны". (О мужчинах, которых обирают корыстные женщины)
"Капричос". Офорт №26. "У них уже есть на что сесть". (О девушках у которых ветер в голове)	"Капричос". Офорт №43. "Сон Разума рождает чудовищ". (Когда Разум спит - бодрствуют немыслимые чудовища)
"Капричос". Офорт №49. "Маленькие домовые". (А эти охотники до шалостей - все-таки славные создания)	"Капричос". Офорт №72. "Тебе не уйти!" (От злых сил не спасется та, которая сама хочет быть пойманной)
"Капричос". Офорт №61 "Они взлетели". (Эта щеголиха взлетает на воздух при помощи клубка ведьм)	"Капричос". Офорт №68. "Вот так наставница", (Для ведьмы метла - лучшее транспортное средство)
"Капричос". Офорт №51. "Прихорашиваются". (Иметь длинные когти запрещается даже нечистой силе)	"Капричос". Офорт №45. "Многое можно сосать". (Эти старухи высасывают соки из младенцев)
"Капричос". Офорт №48. "Доносчики" (Из всех видов нечисти доносчики - самые противные и глупые)	"Капричос"." Молитесь за нее"

А.В.Гoнчapoвa, Д.П.Глaзкoв

При жизни Гойя не был известен за пределами своей родины. Для остального мира его открыли в 40-х годах 19-го века французские романтики, которых привлекла в творчестве художника прежде всего фантастика. Оценка творчества Гойи неоднократно менялась. Для наших современников он не только создатель образов, поражающих своей фантастичностью, но прежде всего большой мастер реалистического искусства. Однако постоянно возрастающий в наше время интерес к творчеству художника вызван не только его мастерством реалиста. Творчество Гойи - это интереснейший человеческий документ и документ эпохи. Именно поэтому его картины и офорты не могут оставить равнодушным - их принимаешь или не принимаешь.

Жизнь и творчество Гойи начинались в XVIII веке - существовавший порядок вещей казался тогда прочным и неизменным; умер художник в 1828 году, когда после мучительной ломки рождались новое общество и новая культура. Художник оказался в исключительном положении: оставаясь блестящим знатоком испанской жизни XVIII века, испанских традиций, он приобрел новый взгляд на мир, взгляд человека XIX века, расставшегося со многими старыми иллюзиями, предрассудками и суевериями. Эта позиция на рубеже двух столетий, на грани двух исторических эпох позволила Гойе с большой достоверностью и страстностью отразить в своем творчестве противоречивость и сложность своего времени.

Франсиско Гойя родился 30 марта 1746 года в арагонской деревушке в семье позолотчика. Юность провел в Сарагосе и Мадриде, учился живописи, в 1764 и 1766 годах выставлял свои картины на конкурс в Академию Сан-Фернандо, но потерпел неудачу: картины не были приняты. Затем уехал в Италию. Вернулся в 1771 году. Живопись итальянского классицизма и античное искусство не привлекали Гойю. Он много копирует Веласкеса, совершенствует свою живописную технику, делает первые офорты.

В 1776 году Гойя начал работать на королевской шпалерной мануфактуре в Мадриде. За 15 лет он создал большую серию так называемых картонов - композиций, по которым изготовлялись шпалеры. Эти работы заставили говорить о Гойе как об одном из самых крупных мастеров в изобразительном искусстве Испании. Несмотря на прикладной характер, ограниченность тематики и выразительных средств этого жанра, уже здесь Гойя показал себя как оригинальный и самобытный мастер.

Картины Гойи отличает радостное, мажорное мироощущение. Перед нами небольшие жанровые зарисовки народной жизни, в которых нет нарочитого изящества и утонченности. В картоне «Завтрак на лужайке» (1788, Лондон, Национальная галерея) Гойя показывает группу из пяти кавалеров и двух дам во время пикника. Никакой идеализации: национальные испанские костюмы, выразительные, подчеркнуто некрасивые лица.

В других картинах Гойя еще дальше отходит от французских образцов: в композициях «Ходули» (1791-1792, Мадрид, Прадо), «Игра в пелеле» (1791, там же) он показывает народные игры и развлечения. Гойя не только противопоставляет торжественному холодному придворному портрету и классицистическим композициям радостную стихию народной жизни, - но в таких картинах, как «Зима» или «Раненый каменщик» (обе - 1786, Прадо), он показывает полные драматизма сцены из жизни простых испанцев.

Отказавшись от работы над шпалерами, Гойя приступает к созданию живописных полотен. К 90-м годам относятся несколько картин, в которых Гойя запечатлел характерные сцены испанской жизни.

В «Похоронах сардинки» мы видим народный праздник, который проводился в Испании в последнюю среду перед великим постом. Гойя прекрасно передает задор и искреннее веселье, охватившее участников празднества.

А вот другая процессия - «Процессия флагеллантов». Это иная, оборотная сторона жизни народа. Процессии флагеллантов, самобичующихся, были запрещены в Испании еще в 1777 году, но, как и многие другие суеверия, этот обычай настолько укоренился в сознании людей, что, несмотря на запрет, шествия флагеллантов продолжались и в начале XIX века. Динамичность композиции, ее нервный ритм подчеркивают эмоциональную напряженность сцены, граничащую с безумием экзальтацию, в которую впала толпа.

В картине «Заседание трибунала инквизиции» под тяжелыми сводами огромного зала на помосте сидят осужденные в высоких остроконечных шапках, разрисованных языками пламени, - каросах, которые надевались на жертв инквизиции. За столом восседают члены трибунала, чуть ниже - монахи-доминиканцы. Заседание в разгаре. Гойя противопоставляет мужественность жертв низменности палачей.

Параллельно Гойя работает над «колдовской» серией. Это небольшие по размеру картины, в которых художник обращается к суеверным представлениям о силах ада и зла.

Картины, созданные в 90-е годы, тематически связаны с его известным произведением - серией офортов «Капричос» - и являются своего рода прелюдией к этому произведению. «Капричос» были созданы в 1797- 1798 годах. В этих офортах отразились многолетние наблюдения художника над испанской действительностью, его стремление к изменению существующего порядка вещей. Торжество Глупости над Разумом, суеверие, нравственное падение - эти темы проходят красной нитью через все 80 офортов серии.

Фантастика служит для более глубокого раскрытия реальности. Эпиграфом к «Капричос» может служить подпись к 43-му листу: «Сон разума рождает чудовищ». Этим сном спит Испания - страна, оказавшаяся на окольных путях Истории; страна, в которой правит Глупость, а не Разум; страна, где суеверия, веками внедряемые в народ, стали неотъемлемой частью его сознания. Картина, которую рисует Гойя, неоднозначна: виновны не только палачи, но и жертвы. Развращенные многовековым царством Глупости, они не стремятся вырваться из-под ее власти.

«Капричос» начинаются с сатирических зарисовок испанской жизни; постепенно персонажи офортов - махи, старухи-сводни, глупцы, попадающиеся в сети продажных женщин, монахи - изменяются, в их облике начинает проявляться их подлинная сущность. Все меньше человеческого и все больше животного, ведьмовского мы видим в лицах.

Вот лист 23. Перед нами снова заседание трибунала инквизиции. На заднем плане - море монашеских лиц, отмеченных чертами порока; единственное сохранившее благородные человеческие черты лицо - лицо осужденной. Но Гойя заставляет зрителей расстаться с иллюзиями. «Безобразие! С такой порядочной женщиной, которая за гроши всем оказывала услуги, такой усердной, такой полезной - и так обойтись! Безобразие!» Род занятий грешницы очевиден. На следующем листе Гойя показывает процессию, которая сопровождает осужденную на костер,- здесь уже не возникает никаких сомнений: жертва не лучше своих палачей.

С наступлением Ночи метаморфоза персонажей ускоряется: спадают личины, проявляются подлинные лица. В царстве Тьмы Глупость уже не рядится в одежды лицемерия.

На листе 46 «Строгий выговор» ведьмы и ведьмаки получают последние наставления перед тем, как отправиться на шабаш. «Без выговоров и нравоучений нельзя преуспеть ни в какой науке, - комментирует Гойя, - а ведовство требует особого таланта, усердия, зрелости, покорности и послушания Великому Ведьмаку, который ведает Колдовской семинарией…» В этой колдовской семинарии ученики одеты в монашеские рясы, как и те, кто присутствовал на суде инквизиции. Что это, адская пародия на деятельность «святых отцов»? Нет, это портреты, обнажившие их сущность.

Одна за другой предстают перед нами силы Тьмы. Вот монахи-доносчики (лист 48) - образ, связанный с деятельностью иезуитов в Испании. Гойя обыгрывает двойной смысл слова sop — lones - доносчики и дующие. На этот раз эти прислужники зла, занимающие низшие ступени в дьявольской иерархии, сами становятся жертвами «дующего» дьявола, летящего на коте. На следующем листе «святые братья» показаны в виде домовых. Алчные и ненасытные, проникающие повсюду.

Картины кошмарного ночного шабаша Гойя перемежает возвратами в реальность. Но на этот раз силы Зла не скрывают своих намерений и целей. Лист 58 тоже построен на игре слов: GERINGAR буквально означает «ставить клистир», а в переносном смысле - «докучать». Монахи обступили несчастного, который молит о милосердии. В руках у одного из них огромный клистир. «Кто станет жить среди людей, - утверждает Гойя, - тому не избежать клистира. А если он этого не хочет, ему придется удалиться в леса и горы. И там он все равно убедится, что жизнь - сплошной клистир». В царстве Глупости человек не может спрятаться от власти Зла, его заставят подчиниться.

Следующие несколько офортов посвящены приобщению к адским ремеслам. Для того чтобы стать полноправным «гражданином» мира Тьмы и приобщиться ко всем его таинствам, недостаточно заявить о своем желании - надо пройти обряд дьявольского крещения. Гойя пародирует каноническую композицию христианского изображения крещения (лист 70): река Иордан превратилась в смрадное болото, из которого торчат головы «окрещенных», голубь (Святой Дух) - в сову, на крыльях которой сидят два колдуна в митрах. Крещение производит козлоногий ведьмак, который крепко держит начинающую ведьму за ноги. Словесная формула обряда такова:

Клянешься ли ты слушаться и почитать своих наставников, подметать чердаки, прясть паклю, бить в бубен, визжать, выть, летать, варить, подмазывать, сосать, поддувать, жарить - всякий раз, как тебе прикажут?
- Клянусь!
- В таком случае, милая, ты уже ведьма. В добрый час!

Близится час рассвета, когда вся дьявольская нечисть должна попрятаться в свои норы, происходит обратное превращение - монстры и нетопыри начинают приобретать свой «дневной» облик.

Не случайно в художественной системе «Капричос» понятие Разума занимает центральное место. Лучшие умы эпохи Просвещения считали, что после уничтожения старых феодальных порядков жизнь общества будет строиться на разумных началах. Для установления справедливости достаточно будет воззвать к разуму людей. Однако история показала утопичность этой идеи. Это понимал Гойя, бывший современником и свидетелем якобинской диктатуры и наполеоновской империи во Франции. Поэтому «Капричос» обрываются на тревожной ноте. День наступил, но силы Зла не побеждены, они ненадолго затаились и готовы снова двинуться в бой, чтобы подчинить человечество. Нужно немедленно действовать, пользуясь тем, что в дневное время они не так сильны, как ночью!

Продолжение следует.

Сон разума рождает чудовищ – Франсиско Гойя

Франсиско Гойя занимает особое место в испанском искусстве и испанской культуре: не будет преувеличением сказать, что это самый крупный художник , которого дала Испания за триста лет, прошедшие после «золотого века» испанского искусства, отмеченного именами Эль Греко и Веласкеса, Сервантеса и Кальдерона. Особое место принадлежит Гойе и в европейском искусстве своего времени — он намного опередил поиски и дерзания своих современников. Когда сравниваешь произведения Гойи с картинами классициста Давида или романтика Жерико, сразу бросается в глаза, насколько свободен Гойя от каких-либо априорных схем и доктрин, насколько непосредственно реагирует его искусство на окружавшую художника действительность. Кажется, что творческим возможностям его кисти и офортной иглы нет предела. Это сближает Гойю с искусством XX века. Как писал французский исследователь Мальро, Гойя «предвосхитил все современное искусство». При жизни Гойя не был известен за пределами своей родины. Для остального мира его открыли в 40-х годах 19-го века французские романтики, которых привлекла в творчестве художника прежде всего фантастика. Оценка творчества Гойи неоднократно менялась. Для наших современников он не только создатель образов, поражающих своей фантастичностью, но прежде всего большой мастер реалистического искусства. Однако постоянно возрастающий в наше время интерес к творчеству художника вызван не только его мастерством реалиста. Творчество Гойи — это интереснейший человеческий документ и документ эпохи. Именно поэтому его картины и офорты не могут оставить равнодушным — их принимаешь или не принимаешь. Жизнь и творчество Гойи начинались в XVIII веке — существовавший порядок вещей казался тогда прочным и неизменным; умер художник в 1828 году, когда после мучительной ломки рождались новое общество и новая культура. Художник оказался в исключительном положении: оставаясь блестящим знатоком испанской жизни XVIII века, испанских традиций, он приобрел новый взгляд на мир, взгляд человека XIX века, расставшегося со многими старыми иллюзиями, предрассудками и суевериями. Эта позиция на рубеже двух столетий, на грани двух исторических эпох позволила Гойе с большой достоверностью и страстностью отразить в своем творчестве противоречивость и сложность своего времени. Франсиско Гойя родился 30 марта 1746 года в арагонской деревушке в семье позолотчика. Юность провел в Сарагосе и Мадриде, учился живописи, в 1764 и 1766 годах выставлял свои картины на конкурс в Академию Сан-Фернандо, но потерпел неудачу: картины не были приняты. Затем уехал в Италию. Вернулся в 1771 году. Живопись итальянского классицизма и античное искусство не привлекали Гойю. Он много копирует Веласкеса, совершенствует свою живописную технику, делает первые офорты. В 1776 году Гойя начал работать на королевской шпалерной мануфактуре в Мадриде. За 15 лет он создал большую серию так называемых картонов — композиций, по которым изготовлялись шпалеры. Эти работы заставили говорить о Гойе как об одном из самых крупных мастеров в изобразительном искусстве Испании. Несмотря на прикладной характер, ограниченность тематики и выразительных средств этого жанра, уже здесь Гойя показал себя как оригинальный и самобытный мастер.

Картины Гойи отличает радостное, мажорное мироощущение. Перед нами небольшие жанровые зарисовки народной жизни, в которых нет нарочитого изящества и утонченности. В картоне «Завтрак на лужайке» (1788, Лондон, Национальная галерея ) Гойя показывает группу из пяти кавалеров и двух дам во время пикника. Никакой идеализации: национальные испанские костюмы, выразительные, подчеркнуто некрасивые лица.

В других картинах Гойя еще дальше отходит от французских образцов: в композициях «Ходули» (1791—1792, Мадрид, Прадо), «Игра в пелеле» (1791, там же) он показывает народные игры и развлечения. Гойя не только противопоставляет торжественному холодному придворному портрету и классицистическим композициям радостную стихию народной жизни, — но в таких картинах, как «Зима» или «Раненый каменщик» (обе — 1786, Прадо), он показывает полные драматизма сцены из жизни простых испанцев.

Работа на королевской мануфактуре все меньше удовлетворяла художника, хотя и принесла ему почет и славу: в 1780 году он был принят в члены Академии Сан-Фернандо, где в скором времени стал сначала вице-директором, а потом и директором живописного отделения, в 1789 году — назначен придворным живописцем нового испанского короля Карла IV.Отказавшись от работы над шпалерами, Гойя приступает к созданию живописных полотен. К 90-м годам относятся несколько картин, в которых Гойя запечатлел характерные сцены испанской жизни.

А вот другая процессия — «Процессия флагеллантов». Это иная, оборотная сторона жизни народа. Процессии флагеллантов, самобичующихся, были запрещены в Испании еще в 1777 году, но, как и многие другие суеверия, этот обычай настолько укоренился в сознании людей, что, несмотря на запрет, шествия флагеллантов продолжались и в начале XIX века. Динамичность композиции, ее нервный ритм подчеркивают эмоциональную напряженность сцены, граничащую с безумием экзальтацию, в которую впала толпа.

В картине «Заседание трибунала инквизиции» под тяжелыми сводами огромного зала на помосте сидят осужденные в высоких остроконечных шапках, разрисованных языками пламени, — каросах, которые надевались на жертв инквизиции. За столом восседают члены трибунала, чуть ниже — монахи-доминиканцы. Заседание в разгаре. Гойя противопоставляет мужественность жертв низменности палачей.Параллельно Гойя работает над «колдовской» серией. Это небольшие по размеру картины, в которых художник обращается к суеверным представлениям о силах ада и зла .

В центре «Шабаша ведьм» (Мадрид, Музей Лаэаро) изображен дьявол в виде огромного козла. Вокруг него сидят ведьмы с тельцами младенцев в руках. По освещенному луной небу летят демоны в образе черных летучих мышей. Эта картина, как и «Лампа дьявола», «Кухня ведьм» и другие, свидетельствует о том, что в творчество Гойи проникает фантастика, ставшая в дальнейшем одной из главных особенностей его искусства.Картины, созданные в 90-е годы, тематически связаны с его известным произведением — серией офортов «Капричос» — и являются своего рода прелюдией к этому произведению. «Капричос» были созданы в 1797— 1798 годах. В этих офортах отразились многолетние наблюдения художника над испанской действительностью, его стремление к изменению существующего порядка вещей. Торжество Глупости над Разумом, суеверие, нравственное падение — эти темы проходят красной нитью через все 80 офортов серии.

Долгое время исследователи пытались расшифровать тайный смысл листов: намеки на исторические события того времени, на конкретных лиц и конкретные обстоятельства из жизни самого художника, но их поиски не увенчались успехом. Дело в том, что в «Капричос» Гойя создал обобщенный философский образ действительности, не прибегая к иносказанию и «эзопову языку». Он мыслит противопоставлением категорий: день и ночь; разум и глупость, суеверие; молодость и старость и т. п.Фантастика служит для более глубокого раскрытия реальности. Эпиграфом к «Капричос» может служить подпись к 43-му листу: «Сон разума рождает чудовищ». Этим сном спит Испания — страна, оказавшаяся на окольных путях Истории; страна, в которой правит Глупость, а не Разум; страна, где суеверия, веками внедряемые в народ, стали неотъемлемой частью его сознания. Картина, которую рисует Гойя, неоднозначна: виновны не только палачи, но и жертвы. Развращенные многовековым царством Глупости, они не стремятся вырваться из-под ее власти. «Капричос» начинаются с сатирических зарисовок испанской жизни; постепенно персонажи офортов — махи, старухи-сводни, глупцы, попадающиеся в сети продажных женщин, монахи — изменяются, в их облике начинает проявляться их подлинная сущность. Все меньше человеческого и все больше животного, ведьмовского мы видим в лицах.

Вот лист 23. Перед нами снова заседание трибунала инквизиции. На заднем плане — море монашеских лиц, отмеченных чертами порока; единственное сохранившее благородные человеческие черты лицо — лицо осужденной. Но Гойя заставляет зрителей расстаться с иллюзиями. «Безобразие! С такой порядочной женщиной, которая за гроши всем оказывала услуги, такой усердной, такой полезной — и так обойтись! Безобразие!» Род занятий грешницы очевиден. На следующем листе Гойя показывает процессию, которая сопровождает осужденную на костер,— здесь уже не возникает никаких сомнений: жертва не лучше своих палачей.С наступлением Ночи метаморфоза персонажей ускоряется: спадают личины, проявляются подлинные лица. В царстве Тьмы Глупость уже не рядится в одежды лицемерия.

На листе 46 «Строгий выговор» ведьмы и ведьмаки получают последние наставления перед тем, как отправиться на шабаш. «Без выговоров и нравоучений нельзя преуспеть ни в какой науке, — комментирует Гойя, — а ведовство требует особого таланта, усердия, зрелости, покорности и послушания Великому Ведьмаку, который ведает Колдовской семинарией…» В этой колдовской семинарии ученики одеты в монашеские рясы, как и те, кто присутствовал на суде инквизиции. Что это, адская пародия на деятельность «святых отцов»? Нет, это портреты, обнажившие их сущность.

Одна за другой предстают перед нами силы Тьмы. Вот монахи-доносчики (лист 48) — образ, связанный с деятельностью иезуитов в Испании. Гойя обыгрывает двойной смысл слова sop - lones — доносчики и дующие. На этот раз эти прислужники зла, занимающие низшие ступени в дьявольской иерархии, сами становятся жертвами «дующего» дьявола, летящего на коте. На следующем листе «святые братья» показаны в виде домовых. Алчные и ненасытные, проникающие повсюду.

Картины кошмарного ночного шабаша Гойя перемежает возвратами в реальность. Но на этот раз силы Зла не скрывают своих намерений и целей. Лист 58 тоже построен на игре слов: GERINGAR буквально означает «ставить клистир», а в переносном смысле — «докучать». Монахи обступили несчастного, который молит о милосердии. В руках у одного из них огромный клистир. «Кто станет жить среди людей, — утверждает Гойя, — тому не избежать клистира. А если он этого не хочет, ему придется удалиться в леса и горы. И там он все равно убедится, что жизнь — сплошной клистир». В царстве Глупости человек не может спрятаться от власти Зла, его заставят подчиниться.

Следующие несколько офортов посвящены приобщению к адским ремеслам. Для того чтобы стать полноправным «гражданином» мира Тьмы и приобщиться ко всем его таинствам, недостаточно заявить о своем желании — надо пройти обряд дьявольского крещения. Гойя пародирует каноническую композицию христианского изображения крещения (лист 70): река Иордан превратилась в смрадное болото, из которого торчат головы «окрещенных», голубь (Святой Дух) — в сову, на крыльях которой сидят два колдуна в митрах. Крещение производит козлоногий ведьмак, который крепко держит начинающую ведьму за ноги. Словесная формула обряда такова:

— Клянешься ли ты слушаться и почитать своих наставников, подметать чердаки, прясть паклю, бить в бубен, визжать, выть, летать, варить, подмазывать, сосать, поддувать, жарить — всякий раз, как тебе прикажут?
— Клянусь!
— В таком случае, милая, ты уже ведьма. В добрый час!

Близится час рассвета, когда вся дьявольская нечисть должна попрятаться в свои норы, происходит обратное превращение — монстры и нетопыри начинают приобретать свой «дневной» облик.

Листом 80 «Уже пора», на котором ведьмы и ведьмаки, переодетые в сутаны, снова готовы наставлять на «истинный» путь людские души, править дневным миром, завершается серия «Капричос».Не случайно в художественной системе «Капричос» понятие Разума занимает центральное место. Лучшие умы эпохи Просвещения считали, что после уничтожения старых феодальных порядков жизнь общества будет строиться на разумных началах. Для установления справедливости достаточно будет воззвать к разуму людей. Однако история показала утопичность этой идеи. Это понимал Гойя, бывший современником и свидетелем якобинской диктатуры и наполеоновской империи во Франции. Поэтому «Капричос» обрываются на тревожной ноте. День наступил, но силы Зла не побеждены, они ненадолго затаились и готовы снова двинуться в бой, чтобы подчинить человечество. Нужно немедленно действовать, пользуясь тем, что в дневное время они не так сильны, как ночью!

Продолжение следует.

см. также Картины Сальвадора Дали

В Ростове-на-Дону с 3 августа по 30 сентября 2007 года проходила выставка двух знаменитых испанских художников.
С одной стороны - самые мрачные и до сих пор неразгаданные офорты Франциско Гойи (1746-1828) с названием «Капричос» , с другой - гравюры знаменитого сюрреалиста Сальвадора Дали .

Известная подпись Франсиско Гойи под одной из своих гравюр - «Сон разума рождает чудовищ» - на выставке в областном музее изобразительных искусств получила множественное число: «Сны разума» . Спят и видят кошмары сразу два испанца. Франсиско Гойя, создавший «Капричос» («Причуды» ) в самом конце XVIII века, всеми силами хотел пробудиться и увидеть свою страну без чудищ фанатизма, истовой религиозности, падения нравов и глупости. Самого художника мучили приступы глухоты и патологического безумия. От того и получились образы на грани сна и реальности, с ведьмами, людьми с ослиными ушами и прочей нечистью, значение которых не может разгадать ни один искусствовед.

Дали, в свою очередь, взявшийся в 1977 году повторить (как бы сейчас сказали, сделать ремейк) фантазии Франсиско Гойи, больше заботился о самовыражении и собственном сумасшествии, которое он очень выгодно имитировал всю жизнь. Так или иначе, получились два цикла о темных сторонах человеческой души, которые никак не исчезли за три столетия.

Серия "Капричос", демонстрируемая в проекте "Сны разума", Франсиско Гойя создал в 1793-1799 годах. Она выразила отношение художника, находящегося под влиянием идей французского Просвещения, к морали, нравам и общественным установлениям современной ему Испании. Офорты Франсиско Гойи - причудливое соединение жизненных реалий и образов, рожденных его художническим гением.

Эта серия стала одной из самых больших загадок в мировом художественном наследии и пребывает в центре внимания исследователей уже 200 лет. Посвященные ей комментарии насчитывают тысячи страниц.

Крупнейший представитель сюрреализма Сальвадор Дали обратился к серии Франсиско Гойи на последнем этапе своего творческого пути, в 1977 году, за семь лет до ухода из общества - последнего появления на публике, за двенадцать лет до ухода из жизни.

Дали перенес композиции всех офортов Франсиско Гойи в свои литографии, насытил их цветом, ввел свои знаки, пронизывающие все его предыдущее творчество, дал новым композициям новые имена. Добавил к загадке Гойи загадку Дали. Стал хранителем "Сна разума" ХХ века.