Арийский миф в современном мире Шнирельман Виктор Александрович

«Русская империя» или «Русское национальное государство»?

25 лет назад Роман Шпорлюк предложил разделять русских националистов на тех, кто пытаются спасти империю, и тех, кто стоит за строительство национального государства (Szporluk 1989). Эти споры не затихли и до сих пор представляются актуальными. Однако в течение последних 10 лет их смысл изменился: «империя» теперь нередко связывается не с СССР, а с Россией, а под национальным государством понимается «чисто русское государство», свободное от каких-либо этнических меньшинств. Последнее может выглядеть все той же Россией, а может выступать в виде отдельных русских регионов, получивших государственное оформление.

В начале 1990-х гг. бескомпромиссным сторонником империи выступал рок-музыкант и одновременно праворадикальный идеолог С. Жариков, попытавшийся возродить учение патриарха западного антисемитизма Х. Чемберлена. Связывая русских с арийцами, он противопоставлял индоевропейцев семитам как «мужское» «женскому» и «солярное» «лунарному». Утверждая, что якобы христианство духовно поработило ариев, он выступал за империю и царскую власть. Вместо христианства он предлагал ввести «традиционный родовой культ», то есть вернуться к язычеству. И «национальный вождь» сочетался в его голове с «властью Сварога». При этом самыми страшными врагами ему виделись «масоны» и «жидомасоны» (Жариков 1992).

Наиболее рельефно идея «Русской империи» выступает в религиозной системе В. М. Кандыбы. Эта система, с одной стороны, призвана объединить «древнерусские верования» с «истинным» учением Христа, а с другой – противопоставить их «искаженному Западному христианству». Немалую роль в этом играет антисемитизм, исходящий из идеи «жидомасонского заговора», и, чтобы лишний раз подчеркнуть тесное родство своего учения с версией «Протоколов сионских мудрецов», Кандыба делает царя Соломона основоположником масонства (Кандыба 1997а: 166; Кандыба, Золин 1997а: 156–157)312. Еще дальше идет его соавтор П. М. Золин. Комментируя фантазии «великого психолога», он не только популяризирует классику мирового антисемитизма, но всеми силами уверяет читателя в наличии «жидомасонского заговора». Ведь даже если «Протоколы» и были фальшивкой, их предвидения с высокой точностью реализуются, заявляет он (Кандыба, Золин 1997а: 394), повторяя отношение к «Протоколам», популярное у антисемитов (об этом см.: Korey 1995: 155).

Такие фантазии получают в эзотерических работах Кандыбы особый облик, связанный с тем, что их автор как бы пытается перехватить эстафету у сконструированного русскими антисемитами «международного сионизма». Кандыбе самому свойственна мечта о «мировом господстве», и он уверяет, что русы уже неоднократно им обладали, что его будто бы пытался вернуть киевский князь Владимир и что все это со всей неизбежностью ждет мировую цивилизацию в будущем (Кандыба Д. 1995: 162, 182). Вот почему Кандыба объявляет «идею завоевания мирового господства и победы Яви (так ославянивается имя Яхве. – В. Ш. )»… идеей «победы светлого начала в человеке над его темной земной природой» (Кандыба Д. 1995: 144). Соответственно, автор представляет евреев «ветвью южных русов», снижая накал русско-еврейского конфликта до уровня семейной ссоры. Он даже сочувствует древним израильтянам, «нашим младшим братьям», потерявшим свою государственность и попавшим в Вавилонский плен (Кандыба Д. 1995: 144, 151). Вместе с тем он явно неодобрительно относится к деятельности «волжских русов», попытавшихся установить свое финансовое, культурное и административное господство в «Русской империи» в эпоху раннего Средневековья. Не проводя различий между евреями и хазарами и называя всех их «волжскими русами», Кандыба обвиняет их в «международных финансовых интригах», поставивших многие группы «южных русов» в тяжелую долговую зависимость (Кандыба Д. 1995: 157).

Можно только посочувствовать автору, устраивающему самому себе историографическую ловушку своими сложными «метаисторическими» построениями. Действительно, почему, неоднократно отмечая разногласия и междоусобицы между «древнерусскими племенами и союзами» в рамках Империи, восторгаясь глобальными завоеваниями русов и их умением облагать данью огромные территории, он выражает возмущение данническими отношениями лишь в одном случае – когда дело касается Хазарского каганата, который сам он называет «русо-еврейским государством» (Кандыба Д. 1995: 160)? Совершенно очевидно, что над ним довлеет «хазарский синдром», характерный для многих других русских неоязычников.

Внимательный читатель заметит, что не ко всем «русам» Кандыба относится одинаково доброжелательно. Деятельность «русо-евреев» его раздражает. Но во избежание упреков в антисемитизме, присутствующем у многих современных русских националистов в их отношении к Хазарии, он по мере сил пытается смягчить соответствующие пассажи. Делается это с помощью лингвистических ухищрений – путем введения эвфемизмов «иностранцы», «купцы». Именно «иностранцы» являлись представителями «непонятного торгово-финансового спрута», опутавшего в хазарскую эпоху всю Восточную Европу, и именно от них очистил ее легендарный князь Бравлин, с ними вел победоносные войны князь Святослав, и против них было направлено восстание киевлян в 1113 г. (Кандыба Д. 1995: 157–160, 178). Автор старательно скрывает, что «наши младшие братья» и «иностранцы» являются, по сути дела, одними и теми же лицами. Он не без оснований надеется быть однозначно понятым единомышленниками, с полуслова понимающими смысл неоязыческих мифологем.

А как же с христианством? В этом отношении суждения Кандыбы столь же противоречивы. Ему ясно, что христианство было чуждой идеологией, направленной на подрыв «русского духа», за чем скрывались некие «финансовые и военные интересы». Он по примеру своих предшественников обвиняет князя Владимира и некоторых его преемников во всех мыслимых и немыслимых преступлениях против русского народа (Кандыба Д. 1995: 137, 158, 160–163, 177–180). В то же время он признает Христа «русским пророком», отдает дань его мудрости и даже… оправдывает введение Владимиром христианства насущными потребностями многонационального Киевского государства (Кандыба Д. 1995: 162, 202).

Иными словами, подобно всем другим националистическим концепциям, построения Кандыбы грешат разительными противоречиями. Но, в отличие от рассмотренных выше материалов, они имеют важную особенность: Кандыба, как никто другой, откровенно выбалтывает сокровенную мечту ряда русских радикалов о мировом господстве. Вот почему для них нет ужаснее врагов, чем христианство и евреи, которые, по их мнению, являются единственными серьезными препятствиями к этой цели.

Впрочем, Кандыба отвергает не всякое христианство, и на словах он более всего озабочен не «сионистским заговором», а экспансией «ложного христианства», враждебного создаваемой им «Русской Религии». Происхождение «ложного христианства» он рисует следующим образом. Якобы когда-то один из отрядов русов, возглавляемый жрецом по имени Яхве, оказался в Восточном Средиземноморье. После своей смерти Яхве был обожествлен местными обитателями. Позднее «южнорусский жрец» Аврам, живший в Уре, провел религиозную реформу и создал иудаизм, религию «русалимов». Из контекста книги совершенно очевидно, что термин «русалимы» вводится автором для обозначения евреев. Действительно, ведь, по его словам, последние не только верили в бога Яхве, но именно их «белокурый царь» Давид захватил «Русскую Оселю», переименовав ее в Иерусалим, а на месте «храма Яви на Сиян-горе» возвел храм Яхве, дав горе название Сион (Кандыба 1997а: 46–47, 72, 163; Кандыба, Золин 1997а: 42–43, 50, 69, 153). Впрочем, автор утверждает, что такого народа, как евреи, вообще никогда не было, а были «араратские русы», расселившиеся на землях «палестинских русов» и забывшие о своем родстве (Кандыба 1997а: 259).

Кандыба делает Иисуса Христа «русским пророком из Галилеи», одним росчерком пера объявляет местом его рождения Иерусалим и вконец сбивает с толку читателя, называя его отцом одновременно «римского воина Пандору»313 и некоего «плотника» и, наконец, отправляя юношу Иисуса в Индию и Непал для изучения ведических текстов (Кандыба 1997а: 197; Кандыба, Золин 1997а: 180–187. Ср.: Иванов 2000: 44–45)314. Последние и стали будто бы одним из важнейших источников истинного «чистого учения» Иисуса Христа. Вопреки всей новозаветной традиции, автор доказывает, что Иисус Христос пришел вовсе не для искупления человеческих грехов, а для борьбы с «фарисейской церковью» и восстановления истинной «Русской Религии». Однако фарисеи подвергли его мучительной казни, а «римские идеологи» извратили его учение и положили это в основу своей человеконенавистнической идеологии, назвав ее «христианством». С тех пор последнее вело варварское уничтожение «всего духовного богатства Русской Религии» – храмов, библиотек, письменных документов. В частности, Кандыба обвиняет «русалимов» в сожжении «Великой Этрусской библиотеки» и «древнерусской Александрийской библиотеки», где в огне погибли все документы по «русской истории» за последние 18 млн лет. Древние русские обряды были отменены, ведические знания запрещены, исконные тексты Евангелий переписаны и искажены, даже алфавит был изменен до неузнаваемости, чтобы никто не мог читать «по-древнерусски». В частности, именно искажением «исконного алфавита» якобы занимался Константин Философ в Крыму (Кандыба 1997а: 227–241, 276–277)315.

Наступление на «русскую традицию» ведется до сих пор: враги разрушили «Русскую империю», надругались над ее святынями, а теперь хотят полностью лишить русский народ его идеологии (Кандыба 1997а: 230). В каких только грехах Кандыба не обвиняет христианскую церковь – здесь и убийства, и разврат, и распространение венерических и психических заболеваний, и самые темные махинации, и ограбление русского народа, и культивация иноземных ценностей, и насаждение культа жестокости. Именно к священникам обращены полные гнева слова Кандыбы: эта «уголовно-мафиозная мразь обирает святой Русский народ, наживается на его стремлении к духовной жизни и вере в Идеал» (Кандыба 1997а: 324).

Хотя Кандыба всячески избегает термина «евреи», заменяя его эвфемизмами типа «русалимы» и «римские идеологи», он достаточно ясно дает понять, о ком идет речь. Ведь, сопротивляясь христианизации, «многие русские народы считали, что лучше погибнуть, чем молиться чужим иудейским богам». А христианскими священниками всегда служили в основном «лица еврейской (русалимской) национальности» (Кандыба 1997а: 228, 324). Кандыба не гнушается и кровавого навета, заявляя, что в евхаристии был закреплен обряд, заключавшийся ранее во «вкушении крови иноплеменного ребенка». Он настаивает на том, что будто бы и ныне «русалимы» занимаются убийством русских младенцев и продажей их органов за рубеж (Кандыба 1997а: 228, 325). Следовательно, весь обличительный пафос автора против христианства направлен прежде всего против евреев. К ним же относятся и его угрозы, о которых будет сказано ниже.

По Кандыбе, заговор «русалимов» против человечества коренится в самом членении сакрального пространства на Север-Юг и Запад-Восток, где Север и Восток означают чистое, духовное начало, а Юг и Запад – низменное материальное. Вот почему обитавшие вначале на Юге «русалимы», корыстные и златолюбивые, расселились по всему миру, создали широкую мировую торговую и финансовую сеть и задумали с ее помощью захватить в свои руки власть над миром. Эта идея и взяла себе на службу христианство, обязанное учить народы покорности (Кандыба 1997а: 233–234).

Но Кандыба связывает исконную идею мирового господства и богоизбранности с русским наследием. Он отмечает коренные различия в ее воплощении между «северными» и «южными русами»: если первые стремились править миром в открытую с помощью знаний и оружия, то вторые хотели достичь этого самыми коварными способами – через торговлю и финансы и немало в этом преуспели (Кандыба 1997а: 234, 283). Но, настаивает Кандыба, установление материального благоденствия на Земле несет человечеству смерть и разрушения, отдаляя его от духовного, и этого надо всячески избегать (Кандыба 1997а: 440). Вот почему построенная на иных началах «Русская империя» стала препятствием для «русалимов» на их пути к мировому господству, их «единственным смертельным врагом», и они старались всеми силами ее разрушить (Кандыба 1997а: 341–342).

Ведь чистое учение Христа, в понимании Кандыбы, сохранилось только на Руси, куда его в первозданном виде якобы принес Андрей Первозванный (Кандыба 1997а: 206). Дальнейшая судьба учения Христа на Руси излагается автором достаточно путано. С одной стороны, он связывает христианизацию Руси с князем Владимиром и, подобно многим неоязычникам, обвиняет его в жестоком насаждении этой «западной идеологии». Достается от него и первому русскому митрополиту Илариону за участие в «русалимском заговоре» против народов мира (Кандыба, Золин 1997а: 261–264). Однако, с другой стороны, автор настаивает на том, что «русские народы» не приняли «христианства» и едва ли не до 1941 г. сохраняли верность «Русской Религии» в форме православия и ислама. И лишь недавно под иноземным влиянием религия здесь переродилась и «православное христианство» стало «рассадником разврата и дьявольских соблазнов» (Кандыба 1997а: 229).

Все это было следствием происков злобных чужеземных сил. Впервые они добились крушения «Русской империи» в 1917 г. Впрочем, бегло излагая события 1917 г., автор впадает в чудовищные противоречия. С одной стороны, он всячески поносит «немецко-русалимскую» династию Романовых, проводивших исключительно «антирусскую» политику и справедливо свергнутых русским народом. Ведь, как утверждает автор, царская власть и ее окружение состояли на 99 % из «русалимов» (Кандыба 1997а: 335). Но, с другой стороны, чуть ниже он же настаивает на том, что революция была инспирирована происками западных «русалимов» и что революционные организации на 90 % состояли из «русалимов». И в то же время он представляет советскую историю беспрерывной борьбой Ленина и Сталина против «русалимов» (Кандыба 1997а: 342, 345, 350, 353). Русскому народу автор отводит во всех этих процессах роль безмолвного статиста.

Впрочем, какими бы противоречивыми ни выглядели взгляды автора, его политические симпатии очевидны. Его главным приоритетом является «Русская империя». Поэтому он выступает сторонником советской власти, обвиняет Белое движение в поддержке иностранной интервенции в годы Гражданской войны и в то же время стоит за объединение «красных» и «белых» против «криминальной демократии» и «антинародного режима» (Кандыба 1997а: 344). Иными словами, красно-коричневые склонности автора очевидны. Как бы ни складывалась историческая обстановка, его гнев всегда направлен против Запада и «русалимов». В них одних он видит причины всех бед «Русской империи» – они виновны не только в преступлениях династии Романовых, но и в развязывании Первой мировой войны, крушении Российской империи, смуте 1917 г., «ритуальном убийстве» Сталина и очернении его деятельности, «брежневском застое» и расчленении СССР (Кандыба 1997а: 342, 350–354).

Кандыба доходит до того, что обвиняет США и якобы правящих там «русалимов» в планах физического уничтожения русского и соседних исламских народов. Все это ему нужно для того, чтобы требовать создания мощного «Русско-Исламского Союза», восстановления «Русской Религии» и полного «уничтожения Зла» вплоть до применения превентивного ядерного удара (Кандыба 1997а: 354–355). Эта угроза обращена прежде всего к «русалимам», и автор заявляет: «Жить им осталось недолго, и смерть их будет страшной и мучительной, и сбудется это древнее пророчество уже при жизни нынешнего поколения этих безумцев» (Кандыба 1997а: 440). Цена «победы» его не страшит, ибо все равно русским рано или поздно суждено превратиться в «лучистое бессмертное человечество из Света», в «единый вид лучистой энергии» и раствориться во Вселенной. Именно в этом Кандыба видит «путь спасения, путь науки, разума и совести» (Кандыба 1997а: 88, 381–382). Такая судьба вытекает из эзотерического учения. На деле же борьба с «христианством» должна, по мнению Кандыбы, закончиться новым Холокостом, еще более ужасным, чем устроенный германскими нацистами.

Идеи Кандыбы были с энтузиазмом подхвачены и растиражированы самарской неоязыческой газетой «Вече Рода». Ее учредитель А. А. Соколов в 1980-х гг. был главным редактором самарской газеты «Волжский комсомолец», а затем на рубеже 1980 – 1990-х гг. – народным депутатом СССР. Вскормленный советской идеологией, он разочаровался в коммунистах и равным образом не приемлет монархии. Будучи ярым приверженцем русского этнонационализма, он не видит иного выхода, кроме как обратиться к дохристианской языческой древности и направить всю свою энергию на борьбу с «вредоносным каганатом». Это – типичный путь для тех, кто сегодня пополняет ряды русских неоязычников.

По собственному признанию, Соколов обратился к политизированному неоязычеству в июле 1994 г., когда он стал развивать идеи «Русской Родовой Вечевой Ведической традиции» как основы для государственной идеологии РФ. Для этого он стал участником Русского освободительного движения и основал в Самаре оппозиционную газету, «молодежное общественно-политическое издание», «Вольнодумец». В 1996 г. за экстремистские взгляды это издание было закрыто. Тогда Соколов начал выпускать откровенно расистскую газету «Вече Рода», выступающую от имени некоего Русского Родового Вечевого освободительного движения.

Отвечая в 1996 г. на вопросы журналиста, Соколов воспроизводил историософские и религиозные идеи Кандыбы о Русском Роде, Небесном и вечном характере «Русской Родовой Вечевой Ведической традиции», а также о том, что в течение последнего тысячелетия последнюю якобы подменил «Антирусский Безродный Безнравственный Безжалостный Тоталитарный Каганский принцип»316. Это будто бы произошло благодаря проискам «иностранной разведки», создавшей касту из нерусских людей внутри Киевской Руси, которая в виде «Безродной Элиты» захватила власть над Русским Родом. Соколов обличал тоталитаризм «Каганской (Негритянской, Христианской) Кастовой системы управления», отождествляя ее с современной демократической системой. Он заявлял, что вот уже тысячу лет Русью управляет «нерусское и полурусское меньшинство» во главе с Великим Каганом.

Следуя неоязыческому мифу, политический «антиславянский» переворот Соколов связывал с именем князя Владимира, который, оказывается, был резидентом Хазарского и Варяжского каганатов и руководил «колонизацией Руси». В этом он опирался на христианство, что, подчеркивал Соколов, было типичным приемом Каганата, помогавшим ему разделаться с древней местной культурной традицией. Так была загублена великая русская культура с ее тысячелетней письменностью и наукой, и ее место заступили «нерусские (христианские) храмы», призванные искоренить Русский Дух и упрочить власть «нерусского меньшинства».

Что это за «меньшинство», Соколов впрямую не объяснял, используя эвфемизмы – «Безродная Элита», «Каганский принцип», «Мировой Каганат». Но для любого, кто знаком с современным антисемитским хазарским мифом, никаких секретов здесь нет. Предельно ясно, с каким врагом русские люди должны были бороться. Соколов этого и не скрывал. Ведь он не только называл христианство «иностранной верой», но и видел в нем «религию древнееврейских скотоводческих племен» («Сионскую традицию»), прямо противоположную «Русской Ведической традиции». А Ветхий Завет он считал инструкцией по колонизации иных народов. Подлинную демократию он связывал с системой национально-пропорционального представительства, якобы свойственной «Русской Родовой Вечевой Ведической системе». Поэтому он требовал немедленного восстановления этой системы; иначе, заявлял он, Русскому Роду грозит смерть. При этом он ссылался на одну из евразийских работ князя Н. С. Трубецкого (1921), где тот предупреждал против гибельности иноземного господства. Соколов с тем большей готовностью подхватывал эти слова, что не признавал легитимной современную российскую государственную систему, видя в ней господство «нерусских (Каганских) законов». Идеал он видел в создании «Единого Великорусского Родового (Национального) государства в рамках Российской Федерации», то есть чисто русского государства. По его мнению, только это положит конец «страданиям Великого Русского Рода» и крушению власти «нерусской и масонской верхушки» (Пархоменко 1996).

На вопрос о том, что значит быть русским, Соколов отвечал не задумываясь: «Невозможно быть Русским без Русского Духа. Быть Русским – это значит, что Русский Дух внутри нас!» На просьбу корреспондента пояснить значение «Русского Духа», он бросался в путаные рассуждения о чувствах, интуиции, разуме и воле как интегральной сущности русскости (как будто у других народов эти чувства отсутствуют). Понимая, что этого недостаточно, он добавлял наличие «русского Родового уклада», «Русского Родового государства», «Вечевого устройства» и «Ведической традиции». Не забыта и «Русская Религия», которую, вслед за Кандыбой, он характеризовал как «Русское монотеистическое материалистическое учение – Русские Веды (Знания) – Наука». Речь идет об «истинно Русском», «чисто Русском», которое якобы преследуется ни много ни мало с 988 г. Соколов пояснял, что «русскость» требует «служения и поклонения Русскому Роду (Русским Предкам) как единственному истинному способу обретения бессмертия!». Так как все это может вызывать новые вопросы, он, чтобы избежать двусмысленностей, ставил точку в дискуссии, говоря о «русском по крови человеке» (Пархоменко 1996: 4). Теперь все становилось на свои места: речь шла о создании Русского государства для чисто русских по крови людей. Иными словами, Соколов мечтал о расистском государстве по типу бывшей ЮАР. Не случайно он упрекал советскую власть за «насильственное скрещивание одного Рода, несовместимого по традиции, идеологии и нравственности, с другим». Остается, правда, вопрос о том, где Соколов мечтал найти «чисто русских по крови людей», чтобы населить любезное его сердцу расистское государство.

Определенный интерес представляют его этнологические взгляды. Термин «Род» он использовал в значении этнос, этническая общность, а нацию (под ней он понимал национальность) относил к «виду». Поэтому в русский этнос он, подобно другим русским этнонационалистам, включал великороссов, украинцев и белорусов, рассматривая их как отдельные нации (Пархоменко 1996: 5). В его устах Русский Родовой принцип означал триединство этих компонентов, и он стоял за добровольное воссоединение Великороссии, Украины и Белоруссии и был даже готов отдать пальму первенства Киеву или Минску. И ему не приходило в голову, что в случае введения режима апартеида, прямо вытекающего из его концепции, все нерусские народы будут иметь полное право требовать выхода из сконструированной им государственности, и Россия окончательно развалится. Его слова о доброжелательном отношении к нерусским коренным народам вряд ли кого-либо из них обманут. Ведь в созданном им Вече Русского Рода, претендующем на управление страной, никаким нерусским по определению места не находилось. И вовсе не случайной оговоркой звучали его слова о «неграх, находящихся на очень низком нравственном уровне развития». Похоже, что он готов был находить таких «негров» и в России. Во всяком случае, его этнологические взгляды позволяли это сделать. И действительно, со ссылкой на имама Шамиля он рисовал малопривлекательный образ горцев («пьянство, грабеж, необузданное своеволие, дикая невежественность…»), очевидно полагая, что Шамиль писал о неких вечных имманентно присущих им качествах.

Соколов придерживался двухцветного представления о современном мире, где на одном полюсе находятся «традиционные Родовые (Национальные) Вечевые ценности», а на другом – ценности «Безродного Тоталитарного Нацизма», ориентированного на масонский девиз «От множества к единству». Второму он приписывал стремление нивелировать культурное разнообразие и превратить людей в безликих «экономических животных» (Пархоменко 1996: 5). Отождествляя «нацизм» (то есть агрессивный национализм) с «интернационализмом», Соколов демонстрировал полную сумятицу своих представлений о современном мире.

Сегодня «гиперборейская идея» используется не только для неоимперских притязаний. Парадоксальным образом, к ней обращаются и некоторые из тех, кто выступает за расширение демократии в России и регионализм. Здесь показательными являются взгляды петрозаводского журналиста и самодеятельного философа В. В. Штепы, начавшего свою карьеру «традиционалистом» и большим поклонником А. Дугина, но затем после турне по Западной Европе пересмотревшего свои прежние взгляды и ставшего убежденным критиком «византинизма» и сторонником регионализма. Во многом солидаризируясь с Новыми правыми и оставаясь последователем Ю. Эволы, Штепа говорит витиеватым языком о ценностях современной европейской демократии, допускающей плюрализм и избавляющей от жесткой нормативности. Он доказывает, что Россию спасет только проект новой Северной цивилизации, основанной на регионализме. Гиперборейская идея служит ему эзоповым языком, позволяющим отстаивать ценности свободы, творчества и демократии, прототип которых он находит в мире эллинизма и в средневековой Новгородской республике. Их он противопоставляет «диктату авраамических религий», подразумевая под этим авторитарный режим. Следуя Ницше, Штепа видит в Гиперборее «взгляд в будущее», «футурологический проект». Он заявляет, что, возможно, Гипербореи никогда не было, но ее можно создать в XXI в. как некое международное Северное сообщество, охватывающее все северные страны и народы, якобы близкие по культуре. Однако он нигде не объясняет, что именно он понимает под «культурной близостью», ибо Север, как известно, заселен народами с самыми разными культурами. Зато он воспевает «нордического человека» как «варяга-первооткрывателя», творца, носителя свободного духа, обладающего волей ко всему новому и не скованного традицией. Этому он противопоставляет якобы бесконечно консервативный и деспотический юг с его авраамическими религиями, якобы смотрящими только назад, не побуждающими к творчеству и сеющими только ненависть (Штепа 2008).

Идея «Севера» увлекает Штепу не столько прошлым, сколько будущим. На его взгляд, Север как «архетип Земного Рая» стирает противоречия между Западом и Востоком. Рассуждая о Гиперборее, он ссылается на все тех же Уоррена, Тилака и Жарникову, но парадоксальным образом видит в ней скорее не реальность, а утопию, постижимую лишь на интуитивном уровне (Штепа 2004: 126–130). Штепа критически относится к мультикультурализму и резко критикует его за чрезмерный акцент на этносе и расе. Противовесом этому ему и служит идея Гипербореи, основанная на духе, а не на крови. Выступая против «татарско-московской империи» с ее неизбежной ассимиляцией, он предлагает в качестве альтернативы некую Северославию с ее «поморской природой». Иногда он называет это Беловодьем, подчеркивая, что оно не совпадает с современной Россией (Штепа 2004: 312–319).

Свободно оперируя эзоповым языком, Штепа не заботится о четкости используемых понятий и, обращаясь к разным аудиториям, весьма по-разному излагает свои идеи. Так, выступая на конференции, посвященной коренным народам Севера, он представлял Северную цивилизацию поликонфессиональной, многоэтничной и многоязычной, а обращаясь к русским националистам, вещал о «колониальном статусе русских», якобы превратившихся в «национальное меньшинство», страдающее от «этнократии». Он доказывал, что «сырьевая империя» не только не служит интересам русских, но что чиновники Газпрома якобы даже «антропологически отличаются от русских людей». Его также беспокоили рост численности «этнических мусульман» и засилье «этнических мафий». Он ратует за отмену 282-й статьи Уголовного кодекса, преследующей за «разжигание национальной розни». Примечательно, что в этом случае он ссылается на «свободу слова» в США и полностью игнорирует тот факт, что подобные статьи имеются в законодательствах ряда ведущих европейских государств. В то же время он призывает русских националистов перенести акцент с «борьбы с врагами» на выстраивание позитивных творческих региональных проектов (Штепа 2011).

Штепа выступает за политическую нацию, а не за «белую расу» и пытается переосмыслить термин «русский» как «знак русской культуры и цивилизации», не связанный с одними только этническими русскими. А для сторонников «этнической русскости» он предлагает резервации. Одновременно он доказывает, что если каждый регион проявит в полную силу свое «этнокультурное лицо», то никакие мигранты там не приживутся. Выступая против консерватизма, он с пиететом ссылается на идеи американского ультраконсерватора П. Бьюкенена, выступающего в защиту традиции. Иными словами, взгляды Штепы отличаются разительными противоречиями, и он выступает скорее не как философ, а как идеолог, причем временами проявляющий культурный расизм, заимствованный им у Новых правых.

В еще большей мере такие настроения находят отражение у Широпаева, который, пересмотрев свои прежние взгляды, предлагает нестандартное решение проблемы государственности, неожиданное для русского националиста. Он выступает против великодержавия и имперскости, ассоциируемых им с ненавистным «евразийским проектом». Не разделяет он и традиционного антизападничества: именно на Западе он предлагает искать союзников, но при этом Запад воспринимается им в расовых тонах в виде «белого мира». Мало того, Широпаев даже сомневается в единстве русского народа и видит в нем конгломерат субэтносов, различающихся как психологически, так и физиологически. Поэтому он выступает сторонником русского сепаратизма, полагая, что в нескольких небольших русских по составу государствах будет легче отстаивать интересы русских, чем в огромной многонациональной империи317. Их центром притяжения, по его мнению, должна стать «Великая Русь», охватывающая центральные и северо-западные районы России, причем в его воображении она рисуется гомогенной в «культурно-расовом» отношении. Кроме того, он наделяет ее германофильскими установками (Широпаев 2001: 126–129)318. Впрочем, отвергая «имперскость», Широпаев вовсе не является принципиальным противником любой империи. В его мечтах конфедерация русских республик рисуется плацдармом для «новой белой колонизации» и образования «современной неоколониальной империи» (Широпаев 2001: 129). Иными словами, его «арийский контрпроект» во многом воскрешает идеи германских нацистов и отражает особенности «догоняющей модернизации» – его привлекает образ классической колониальной империи с доминирующим народом-господином и подвластным ему колониальным населением. Этим, на его взгляд, и должно отличаться русское западничество.

Яростным противником империи выступает и П. Хомяков. Испытывая огромный интерес к ее генезису, он всеми силами пытается продемонстрировать ее негативную роль в мировой истории. При этом он свободно манипулирует фактами, заботясь лишь о том, чтобы они работали на его концепцию. Игнорируя политическую реальность древней Передней Азии, он искусственно конструирует там огромную «империю», включающую самые разные реально существовавшие государства, и объявляет ее продуктом «семитского мира». Причем, по его собственному признанию, неважно, где находился центр такой «империи» и как он назывался. Много важнее ему кажется вековая экспансия «империи» на север, в котором она всегда видела ресурс для эксплуатации и захвата рабов (Хомяков 2003: 194–204, 273–274). В этой картине мира находит место и Хазария, оказывающаяся сколком «Первой империи» (Хомяков 2003: 245–246). Причем в свете расового подхода едва ли не вечная конфронтация южной «империи» с северными «белыми людьми» оказывается вариантом классической расистской мифологемы о столкновении «арийцев» с «семитами», тем более что автор безоговорочно относит все население «империи» к «семитской расе». Примечательно, что это население он также представляет «потомками маргиналов и потомками популяций человекообразных» (Хомяков 2003: 204–205), тем самым превращая их в особый биологический вид.

В итоге таких манипуляций с историческими фактами Хомяков рисует «белых» не просто постоянной жертвой «империи», но объектом посягательства со стороны «низшего вида». Юг он изображает не иначе как «концлагерем», окруженным черными «людоедами». Кроме того, он заявляет, что пропагандистская деятельность «империи» осуществлялась государственной церковью. При этом его заботит не столько реальная обстановка в древней Передней Азии, сколько современная ситуация, и, как и для Петухова, отсылки к древним обществам служат ему эзоповым языком, помогающим осветить современные проблемы. Это также позволяет ему, во-первых, подчеркнуть, что «тоталитарная империя» являлась не локальным феноменом, а мировым злом, а во-вторых, связать его с «инородцами», якобы навязавшими такие политические порядки «белым», для которых те были «чужим наследием». Иными словами, и типы государственности, в представлении Хомякова, оказываются тесно связанными с расовым фактором. Поэтому, чтобы успешно бороться с «империей», он призывает русских вступать в ряды «национального Белого движения» (Хомяков 2003: 217). А чтобы разжечь в них ненависть к «империи», он рисует ее чудовищным монстром, всячески ее демонизируя. Мало того, архетипы ее «людоедской морали» он обнаруживает в Библии и изображает семитские народы «генетическими монстрами» (Хомяков 2003: 231).

Отдавая дань современным мигрантофобским настроениям, Хомяков предостерегает против деградации Европы из-за наплыва иммигрантов. Спасение он видит в создании «национально-аристократического государства» и заявляет, что сегодня ближе всех к этому находится Россия (Хомяков 2003: 334–335). Ставку он делает на русский средний класс, который, по его мнению, преодолел «антирасистские предрассудки» и более других созрел для технократического и биологического мышления, объявляющего «чужаков» особями иного вида (Хомяков 2003: 349). В борьбе с «имперским центром» он рассчитывает на российские области, ставя им в пример Украину (Хомяков 2003: 355). Подобно Широпаеву, его не страшит распад России, и во имя процветания «русского арийства» он готов отказаться как от значительной части территории, так и от проживающих там «русских азиатов». Его модель будущего русского национального государства включает европейскую часть России с северной частью Поволжья, а также район Северного Урала и Тюменскую область, но Северный Кавказ ему не нужен (Хомяков 2006: 99). Антиимперские настроения разделяют и некоторые другие неоязыческие идеологи, например упоминавшиеся выше В. Пранов и А. П. Брагин, считающие, что идея империи противоречит «русскому духу» (Брагин 2006: 488–489). Этнонациональное однородное государство, основанное на «народно-расовых ценностях», кажется им гораздо более живучим (Пранов 2002: 193; Брагин 2006: 174).

Рассмотренные материалы говорят о том, что у русских радикальных националистов нет согласия в отношении того, каким они видят желанное государство – империей или национальным государством. Даже тем, кто склоняются к идее национального государства, трудно решить, что именно они понимают под «национальным» – русское или славянское, а если русское, то ограниченное только великороссами или со включением сюда также украинцев и белорусов. В любом случае они полагают, что сплочение общества в таком государстве должно держаться на единой вере. Однако исконное язычество было направлено как раз на родо-племенную дифференциацию, а не на интеграцию (почему и возникла потребность заменить его мировыми религиями). Вопреки этому многие авторы связывают язычество с единобожием и верят в существование «единой славянской веры». Их мало волнует тот факт, что, например, чехи, ознакомившись с русской имперской версией панславизма, еще в 1840-х гг. в ужасе отшатнулись от России и с тех пор старательно избегали панславизма вообще (Masaryk 1968: 76, 90; ?erny 1995: 27 сл.). Не прельщает перспектива возвращения в империю и современных украинцев (Гончар и др. 1992; Боргард 1992; Коваль 1992: 36; Яворський 1992: 41 сл.).

Как бы то ни было, радикальные русские националисты до недавнего времени не могли решить, какое именно политическое устройство им нужно – империя или национальное государство. Однако они были убеждены в том, что в любом случае в этом государстве должна господствовать «белая (арийская) раса». Но в последние годы идея этнонационального государства как будто бы получает в этой среде все больше поддержки. Именно на этой платформе стоят сегодняшние русские национал-демократы (Шнирельман 2012б: 124–125).

Из книги Война и мир Ивана Грозного автора Тюрин Александр

Русское государство и русская элита. Этапы большого пути Русь Речная. Варяжская Невозможно говорить о тех преобразованиях, которые произошли в русском государстве эпохи Ивана Грозного, если не представлять, из каких пластов оно было сформировано за предшествующие 600

Из книги Истоки тоталитаризма автора Арендт Ханна

Из книги Русский клуб. Почему не победят евреи (сборник) автора Семанов Сергей Николаевич

Русское национальное самосознание и государство Российское Современное состояние русского народа и его правовое и политическое положение в стране ныне горячо и в высшей степени интересно обсуждаются в русских изданиях самого широкого распространения. Разумеется,

Из книги Учебник русской истории автора Платонов Сергей Федорович

§ 22. Русская Правда и национальное самосознание в Киевской Руси Со времен языческих гражданский порядок в Киевской Руси сделал заметные успехи. Мы знаем, как жестоки были нравы и как грубы были общественные отношения в языческую пору (§ 13). Со времени Владимира св. и

Из книги Неизвращенная история Украины-Руси Том I автора Дикий Андрей

Литвско-Русское Государство (От создания Литвы до поглощения Польшей Литовско-Русского Государства)С незапамятных времен разрозненные литовские племена населяли пространства от побережья Балтийскго моря (район нынешнего Мемеля и Кенигсбеога) до Оки, доходя да ее

Из книги История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века автора Бонвеч Бернд

ГЛАВА I НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО И ИМПЕРИАЛИЗМ (1871-1914)

Из книги Конфессия, империя, нация. Религия и проблема разнообразия в истории постсоветского пространства автора Семенов Александр

Пол Бушкович Православная церковь и русское национальное самосознание XVI–XVII веков История национального самосознания в России во многом отличается от опыта народов и государств Западной и, отчасти, Восточной Европы. Эти отличия особенно заметны, когда речь идет о

Из книги Вторая террористическая война в России 1901-1906 гг. автора Ключник Роман

ГЛАВА ПЯТАЯ. Национальное государство разрушено и захвачено, принципы управления захватчиков “Тайна сионских мудрецов”:“План управления должен выйти готовым из одной головы, потому что его не скрепишь, если допустить его раздробление на клочки во многочисленных умах.

Из книги Краткая история аргентинцев автора Луна Феликс

Национальное государство Помимо политики поощрения иммиграции, развития образования, поддержания мира и открытия границ, помимо предотвращения конфликтов с помощью пактов, помимо оптимистических настроений существовал еще один важный элемент этой системы -

Из книги История сербов автора Чиркович Сима М.

7. Национальное государство. За и против

Из книги Геноцид карпаторусских москвофилов – замолчанная трагедия ХХ века автора Ваврик Василий Романович

VI. Под властью Австро-Венгрии. Русское национальное возрождение Галицкой и и Подкарпатской Руси в XIX веке В результате разделов Польши Червонная (Галицкая) Русь досталась Австрии. В продолжение своего 146-летнего владычества она не обеспечила за русинами их автономии, ни

Из книги Утопический капитализм. История идеи рынка автора Розанваллон Пьер

Из книги Пропавшая грамота. Неизвращенная история Украины-Руси автора Дикий Андрей

Литовско-Русское государство От создания Литвы до поглощения Польшей Литовско-русского государстваС незапамятных времен разрозненные литовские племена населяли пространства от побережья Балтийского моря (район нынешнего Мемеля и Кенигсберга) до Оки, доходя до ее

Из книги Фундамент Великой Молдовы: Как рождается новая национальная идеология автора Зотов В.

Александр Зданкевич Молдавское национальное государство Александр, какой смысл вы вкладываете в словосочетание «молдавский национальный проект»? Это реально существующее явление, или же нечто из области фантастики?Ничего фантастического я в этом не вижу, так как любая

Из книги Русь и ее самодержцы автора Анишкин Валерий Георгиевич

Русское централизованное государство Русское централизованное государство сформировалось в конце XV - начале XVI в. В результате этого произошло объединение земель вокруг Москвы.Образование централизованного государства необходимо было для того, чтобы обеспечить

Из книги В преддверии философии. Духовные искания древнего человека автора Франкфорт Генри

Национальное государство в Месопотамии Национальное государство в Месопотамии, отличаясь по своим функциям от города-государства, проявляло активность не столько в экономическом, сколько в политическом плане. Как город-государство, так и национальное государство были

Не раз я слышала вопрос: что такое "русское национальное государство", о котором говорят националисты, как они его себе представляют, чем оно должно отличаться от нынешнего? Мой ответ - ответ частного лица и вовсе не "идеолога": но, на мой взгляд, это должно выглядеть примерно так. Подавляющее большинство населения России составляют русские ; значит, РНГ - это государство, существующее и действующее в интересах большинства своих граждан.

Как именно - здесь можно выделить четыре составляющие.

1. Это, прежде всего, социальное и гуманное государство. Государство, где могут экономить на чем-то другом - но никогда не экономят на образовании, на медицине, на льготах для малоимущих, на пандусах для инвалидов. Где действует Трудовой кодекс, существуют настоящие, а не фиктивные профсоюзы, и права работающих людей действительно защищены. Где районная больница и дом престарелых выглядят лучше, чем мэрия, и ремонтируются чаще. Где "обычные истории" типа "многодетная семья, которой отключили газ за неуплату, в трескучие морозы отапливала дом подручными средствами и сгорела вместе с четырьмя детьми" - не стандартный фон жизни, а повод бить тревогу, выяснять, как такое стало возможно, и принимать меры. И т.д. - можно долго развивать эту мысль, но идея понятна.

2. Это государство, в котором действуют обычные демократические права и свободы - те, к мысли о необходимости которых Российская империя пришла еще более ста лет назад. В нем нет негласных запретов на общественную и политическую деятельность, нет уголовных наказаний за "попытки создать партию", мирные собрания или разговоры, сколь угодно резкие и неполиткорректные. В нем есть широкое местное самоуправление, выборность прокуроров и судей, общественный контроль за полицией, судом и исполнением наказаний. Быть может, в каких-то чрезвычайных ситуациях, или для каких-то отдельных организаций или движений, чья опасность для общества очевидна, государство может ограничивать свободу слова, собраний и деятельности - но эти меры могут быть только чрезвычайными и временными. Политика "на всякий случай давить всех и вся" - для него невозможна.

3. Это государство - здесь мы подходим к собственно "русскому" - которое открыто и гласно признается, прежде всего, государством русского народа , который его создал и составляет в нем абсолютное большинство населения.

Отношения русского и других народов в его официальной идеологии позиционируются как свободный союз, в котором русские исторически занимают ведущую роль. В нем поддерживается и поощряется русская идентичность , пользуется мощной государственной поддержкой в стране и пропагандируется за рубежом русская культура. Ценности, названные выше, позиционируются именно как русские ценности, с опорой на соответствующие примеры из нашей истории и культуры.

Выстраиваются государственные или, лучше, общественные (при поддержке государства) механизмы поддержки русских - юридической, благотворительной, культурной и т.д., подобные нынешним НКА (напомню, что сейчас такие структуры существуют и поддерживаются государством у всех народов, кроме русского. Русским это законодательно запрещено). Идея, что "помогать надо только маленьким, а русских много, они и сами справятся " - в РНГ отвергается как вредная ерунда. Именно потому, что русских очень много - им сложнее осознать себя едиными, сорганизоваться, выстроить неформальные механизмы взаимной поддержки, какие легко возникают у малых народов или у диаспоры в чужой стране. Значит, надо либо этому учить, либо чем-то это заменять. (Нам самим надо этому срочно учиться - прим. iamruss)

Отношения с другими народами, как в составе России, так и за рубежом, строятся согласно тому, как эти народы относятся к русским. Начиная с простых бытовых критериев (например, сколько преступлений против русских совершают представители такого-то народа, не превышает ли это число статистическую норму) и кончая наличием и распространенностью сепаратизма, желания "резать москалей/русню" и т.д.

Существование "национальных анклавов" со своими законами и понятиями, резко и демонстративно отличающимися от средних по стране, в РНГ немыслимо. И причина этого не та, что "это дикость", "так не принято в цивилизованном мире" и т.д. - а намного проще и жестче: "Вы живете в России, стране русских. Русские такого [рабовладения, многоженства, "убийств чести" и т.д.] не делают и другим рядом с собой не позволяют. Хотите и дальше с нами жить - заканчивайте с этим навсегда. Не хотите - скатертью дорога".

Так же немыслима и публичная риторика в духе "на самом деле никаких русских нет", "русские - это вообще не народ, а такая неведома зверушка" и т.д. Русские - не просто "есть": они - причина России и ее цель. Россия существует как дом русских; если русских не станет - исчезнет и смысл ее существования. Это и должно быть официальной государственной идеологией.

4. Международные отношения. Здесь РНГ:

1) при столкновении интересов граждан и неграждан России (например, в вопросе трудовой миграции) всегда на стороне граждан.

2) позиционирует себя как государство-убежище для русских (и, шире, людей однозначно русскоязычных и принадлежащих к русской культуре) во всем мире. Дифференцированно подходит к миграции и переселению: всячески облегчает и поощряет то и другое для русских и близких к ним - но строго подходит к мигрантам-представителям культурно далеких и особенно враждебных (сейчас или в недавнем прошлом) народов, или народов, среди которых широко распространены враждебные русским идеологии.

3) Интересуется русскими общинами по всему миру, поддерживает их и активно защищает права русских за рубежом. (По-настоящему, а не как на Украине.) При выстраивании международных отношений важнейшим фактором для него становится то, как в той или иной стране относятся к русским, если они там есть.

4) В перспективе - возможно, активно продвигает русскую культуру и цивилизацию в мире; но это уже очень дальний прицел.

Русское национальное движение - это единственная сила, которая, избавившись от внедренных в него агентов врага и сплотившись в общем деле, способна спасти Россию от уничтожения. Русское национальное движение выражает интересы исключительно русского народа. Но эти интересы оказываются близки также интересам иных народов, издревле проживающих в России, которые сегодня утратили понимание ценности русского лидерства и теперь поддаются русофобской пропаганде, стараются каждый для себя. Мы надеемся вернуть их здравое отношение к русским и к России. Но главное, чтобы то же самое произошло с русскими - русские люди должны вспомнить о своей русской природе и отстоять Россию для будущих поколений русского народа.

Угроза существованию России исходит не столько от внешних, сколько от внутренних врагов - от захватившего власть интернационала олигархии, от инородческих кланов и этнокриминала. Русское движение также разъединяется внутренними несогласиями и агентурой врага, внедрённого нам под русским именем, но имеющим совершенно иные, неприемлемые для нас цели. Подавив внутреннего врага, мы сумеем отразить и внешнего.

Настоящий Манифест, обобщая интеллектуальные усилия русских мыслителей и опыт политической борьбы за интересы русского народа, предлагает основу для сплочения всего Русского движения, всех русских людей.

Национально-державный путь – политический

Выбор русского человека.

Русские, не растерявшие своей идентичности, своих исконных национальных качеств остро переживают трагедию России. Находясь в поиске решений будущего для себя и Отечества, они перебирают множество вариантов устройства государства, способов изменения ситуации. Но каждый раз возникает вопрос: какая сила возьмёт на себя эти преобразования?

Любые подвижки и революции в обществе происходят лишь тогда, когда критическая масса людей оказывается захвачена общей идеей, порывом, прозрением.

Наш народ был неоднократно обманут: революционерами, попами, коммунистами, демократами и либералами. Каждый раз оказывалось, что все заманчивые, нередко прекрасные лозунги были лишь средством, инструментом для вершителей катаклизмов – сплошным обманом. И сегодня для сохранения за собой власти наша «элита» окутала народ сетью тотального обмана: своеобразной комбинацией патриотизма, демократии, либеральных свобод и пресловутой стабильности. Но самой долгоиграющей и коварной обманкой оказался интернационализм. Проводя длительную скрытую работу по «воспитанию» интернационалистов из ранее свободолюбивого и независимого русского народа наши враги превратили его в терпеливую массу, зависимую от своих поводырей.

В стремлении подрубить наши корни прививают нам толерантность , которая в медицинском смысле означает неузнавание, неотторжение чужеродного, беззащитность . Провозглашая всеобщее равенство, наши враги ввели практику безвозмездного пользования материальным и интеллектуальным достоянием нашего народа, превратили сам народ в расходный материал.

В стремлении сохранить своё главенствующее положение и созданную систему управления они оседлали патриотизм , как способ сохранения территории и материальных богатств нашей страны в своём распоряжении. Они нагло используют святую память о наших отцах и дедах, добывших своей кровью Победу в Великой Отечественной для пиара так называемого «национального лидера».

Мы, русские националисты, не позволим строить фундамент государства на костях нашего народа! Мы против жертвенного убийства своего народа ради государственного политического строя, или экономического процветания.

Наше стремление сберечь культуру и память своих предков, любовь к своему народу и традициям враги пытаются поставить вне закона. Всячески извращая понятие русского национализма, они одновременно поощряют и поддерживают национализм малых народов, доводя его до неприемлемого уровня.

Русский национализм – спасительное лекарство для излечения болезни русского народа. Понимая это, наши враги направляют самые большие усилия для подавления роста русского национального самосознания. Мы доведём до понимания населения необходимость и решающую роль русского национализма для освобождения нации от инородного засилья.

Нас поддержат народы других стран, ценящие свой национальный дух и независимость.

Русское национальное государство

Одна из важнейших особенностей русского образа жизни – общинность. Общинность сыграла огромную роль в построении Государства Российского. Доминирование в русском укладе чувства взаимопомощи, совместного труда и защиты от врагов, духовного единения, высоких морально-нравственных критериев способствовало построению государства и последующего превращения его в мощную империю. "Уничтожьте у нас общину, и народ тотчас же будет у нас развращен в одно поколение...» (Ф.М. Достоевский). Не случайно наши враги ставят задачу «не допустить возрождения социального коллективизма в России». Проповедуя «либерализм», индивидуальное благополучие, безграничное потребление они разрушают понимание простого, обязательного для нас принципа: «общее – выше частного».

У нас есть все предпосылки для восстановления нашего государства и его могущества: колоссальное наследие наших предков в виде богатой территории, инфраструктуры, и, самое главное, потенциально мощного народа. Но сегодня мы имеем также властную «элиту», четверть века разрушавшую и разворовывавшую страну, которая убедительно доказала свою неспособность и нежелание встать на путь возрождения России и сбережения её народа.

Мы утверждаем, что изменить вектор движения могут только люди с чёткой ориентацией на национальный путь развития. Эти люди – русские националисты и другие представители коренных национальностей, которые поддерживают идеи русского освободительного движения. Враждебная народу власть, выполняющая планы международного фининтерна, будет до последней возможности, мёртвой хваткой держаться за властные рычаги. Она не остановится перед разжиганием гражданской войны и большим кровопролитием, как уже произошло на Украине не без участия кремлёвских сидельцев.

В стремлении не допустить пробуждения русского народа кремлёвская группировка усиливает меры по «зачистке» населения от носителей русского духа и сознания. Участились «посадки» русских патриотов лишь за высказывание своих убеждений, а попытки оказать им юридическую помощь власть пытается заклеймить «экстремизмом». Наиболее «опасным» русским патриотам, вроде Алексея Мозгового грозит неминуемая смерть и запрет даже на упоминания о них. Для придания видимости «заботы о сохранении порядка и спокойствия» властьимущие присваивают русским патриотам ярлыки: от «экстремиста» до «организатора свержения законной власти». Доверчивое население легко «покупается» на формулировки, поданные СМИ, не обременяя себя поиском истинных источников терактов, экстремизма и геноцида народа.

Сегодня перед нами стоит сложнейшая задача: в условиях изоляции от СМИ объединить думающих граждан. С тем, чтобы граждане ощутили себя Гражданами, а силовики вспомнили свои Уставы и «Клятвы верности» нашему народу и государству, поставили их выше личной приверженности «пахану» и нуворишу, который платит.

Для нас чрезвычайно важно не доводить страну до крайней черты, а разобраться с крысиной стаей фининтерна заранее. В переходный период только национальная элита сможет удержать порядок в стране путём установления диктатуры национальных интересов. Потребуется поддержка населением нового, национального руководства страны, что радикально отличается от сегодняшней «стабильности деградации и безнадёжности», обеспеченной раздутыми силовыми структурами, развращённым «правосудием» и оболваниванием народа.

Похожая информация.

Вопреки всему, я проснулся раньше, чем собирался. Ну, раз уж так вышло, послужу-ка я обществу. А именно – начну писать про «Россию которую мы ищем». Она же – Русское Национальное Государство.

И начну я с формы государственного устройства. Или, иначе говоря – с формы отношения государства к своей территории. К своим частям, то есть.

Собственно, из чего выбирать. Есть всего несколько более-менее живучих государственных форм. Перечислим их – «по учебнику», с небольшими комментариями.

УНИТАРНОЕ ЦЕНТРАЛИЗОВАННОЕ ГОСУДАРСТВО. Все части государства – это административно-территориальные единицы, статуса государственных образований не имеют. Местные органы власти возглавляются назначенцами из центра. Выборная власть существует на самом-самом низу (ну, какое-нибудь «местное самоуправление») и любые его решения можно отменять приказом назначенца.

УНИТАРНОЕ НЕЦЕНТРАЛИЗОВАННОЕ ГОСУДАРСТВО. Все части государства – это административно-территориальные единицы, статуса государственных образований не имеют. Местные органы власти, однако, избираются населением и имеют довольно значительные полномочия.

УНИТАРНОЕ СМЕШАННОЕ ГОСУДАРСТВО. Все части государства – это административно-территориальные единицы, статуса государственных образований не имеют. Но некоторые управляются назначаемыми чиновниками, а некоторые – избираемыми.

В этом случае существуют всякие разные варианты. Например, какие-то территории (обычно считающиеся «неблагополучными» или «мятежными»), могут управляться назначенцами, а то и прямиком из центра; «благополучные» же территории управляются избранной населением властью. Или – какие-то территории (например, имеющие статус «осваиваемых») управляются де-факто местной выборной властью, чиновников из центра там только терпят – а вот старые «освоенные» территории, наоборот, лежат под столичными назначенцами. Бывает и хитрее.

УНИТАРНОЕ ГОСУДАРСТВО С АВТОНОМИЯМИ (хочется сказать – «с осложнениями», так оно и есть). Государство может быть централизованным или децентрализованны, но в нём есть куски, с которыми надо «особо возиться» и имеющие какие-нибудь специальные права. Как правило, речь идёт о большем уровне самоуправления, чем «обычно по территории». Иногда эти права очень значительны.

Унитарное государство с автономиями отличается от федерации (о которой ниже) в основном тем, что автономии считаются чем-то экстраординарным, некими «осложнениями». С ними так и работают, как с «осложнениями» - например, существуют какие-нибудь специальные правительственные структуры, занимающиеся именно этими вопросами, но не на общей основе (как в федерации).

«Чтоб прочувствовать»: типичным унитарным государством с автономиями является Китай. Он вообще-то дико централизован, но вот тот же Гонконг имеет охренительный суверенитет (практически решает все вопросы, за исключением обороны и внешней политики). Другие «специальные автономные образования», которые ещё будут – например, Тайвань, когда его вернут – тоже будут иметь такие права. Что не особо нарушает общую стилистику китайского способа управления, а, так сказать, оттеняет её.

ФЕДЕРАТИВНОЕ ГОСУДАРСТВО. Состоит из образований, имеющих признаки государства. Они обладают суверенитетом, который делегируют центру. Существуют вопросы исключительной компетенции центра – как правило, это оборона, внешняя политика и финансы (в определённом объёме). Существует единое федеральное законодательство, но оно не исключает наличия местных законов (а то и конституций).

Видов федераций существует множество, в зависимости от того, как именно устроены государства, входящие в состав федерации, а устроены они могут быть очень по-разному. Существует даже федерация монархий – Объединённые Арабские Эмираты, с наследственым монархом-президентом. Теоретически возможны самые странные гибриды – например, федерация, состоящая из монархии, двух республик (президентской и парламентской), какой-нибудь транснациональной корпорации (входящей в данное государство на правах субъекта, почему бы и нет), трёх этнических автономий (одна из которых – тоже федерация из восьми субъектов) и столичного федерального округа. Но в большинстве случаев всё проще и скучнее: как правило, федерации состоят из унитарных государств, отношения между ними и центром регулируются так называемой «верхней палатой парламента», который состоит как раз из представителей этих самых субъектов федерации.

УНИТАРНО-ФЕДЕРАТИВНОЕ ГОСУДАРСТВО. Некоторые части государства - это административно-территориальные единицы, а некоторые имеют признаки государств.

От унитарного государства с автономиями эта штука отличается тем, что субъектов федерации много, и их приходится воспринимать как «часть жизни». Соответственно, работают с ними как в федерации – например, верхняя палата формируется из представителей субъектов федерации, и так далее.

Чтобы было понятно. Украина – это унитарное государство с автономией (Крым). Украинская Рада – однопалатный парламент, депутаты от Крыма там сидят «в рабочем порядке». Отношения Симферополя с Киевом устанавливаются, так сказать, специальным образом. При этом само существование крымской автономии воспринимается Киевом как нечто недолжное, что приходится «терпеть». А вот допутинская Россия, напротив – типичное унитарно-федеративное государство. Разделена она на 21 республику (полноценные государства), и неполноценные области-края (46 областей и 9 краёв без мелочёвки). Само существование республик считается «нормой жизни», вопросы решаются через верхнюю палату парламента, имеющую кошмарное название «Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации», в общем – всё как в обычной федерации. После «укрепления вертикали» ситуация несколько поменялась – но это отдельная песня.

КОНФЕДЕРАЦИЯ. Временный союз государств «для какой-то специальной цели». Государством не является (хотя бы потому, что члены конфедерации могут быть членами другой конфедерации). Довольно часто конфедерация – форма развода до раздела имущества. Или наоборот – что-то вроде помолвки до свадьбы (то есть превращения в федерацию или в унитарное государство). Подобные помолвки, впрочем, легко расстраиваются – см. судьбу арабских конфедераций типа ОАР.

Теперь о федерациях подробнее. Делятся они, как правило, на ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ и ЭТНИЧЕСКИЕ. То есть – субъектами федераций являются либо исторические земли, имеющие опыт самоуправления, либо территории, заселённые разными народами.

Например, Соединённые Штаты являются федерацией территориальной. Штаты созданы без учёта этнического состава проживающих в них. Границы штатов проведены в соответствии с договорами, которые не апеллируют к национальному составу. Не существует понятия «титульной нации» и всего прочего, с этим связанного. Это не значит, что подобные моменты вообще не учитываются – например, на Гавайях гавайский язык признан наряду с английским официальным языком, а в нескольких южных штатах на тех же основаниях функционирует испанский. И тем не менее.

А вот покойная Чехословакия (образца 1969 года), к примеру, была федерацией этнической. Она состояла из «чешской» части и «словацкой» части. Их границы определялись прежде всего национальным составом. Когда федерация делилась, никто не сомневался, что это именно что «разделение народов». В период популярности моравской независимости (было такое) право на таковую обосновывалось идеей, что «мораване не чехи» (хотя истинная-то разница состоит в различии национальных идей, то есть базовых употребляемых напитков, но это в сторону).

Чем является нынешняя Российская Федерация? Это централизованное унитарно-федеративное государство этнического типа.

Откуда что взялось. После «укрепления вертикали власти» (особенно после 2004 года, когда губернаторы стали назначаемыми) Россия стала именно что централизованным государством. Что, увы, не послужило к её украшению, но это другая тема. Унитарно-федеративным Эрефия была рождена из пены перестройки. Де-факто такой порядок установился в результате «парада суверенитетов» в РФ (начиная с казанского заявления Ельцина и кончая подписанием нового федеративного договора). А вот этнический характер федерации был задан ещё большевиками. Которые, уничтожая Российскую Империю, нарезали территорию в согласии со своими народостроительными планами.

Что получилось? Россия поделена на русские области-края и национальные «нерусские» республики. Области и края не имеют прав государств. Поэтому русские не имеет своей государственности в рамках РФ, в то время как другие народы её имеют. Некоторые из этих народов – типа татар, якутов или чеченцев – имеют очень большие официальные и ещё большие неофициальные возможности для самоуправления (и самоуправства). Система отношений выстроена – почти официально – таким образом, что основные издержки (экономические и не только) несут области-края, выгоды и преференции получают республики. Ну и так далее – «всем тут всё известно».

Теперь – чего мы хотим?

Начнэм с того, чего русские националисты НЕ хотят. Так вот, они не хотят жить в государстве, самое устройство которого будет каким-либо образом способствовать угнетению русского народа. Это – из серии «никогда больше».

Поэтому сохранение нынешнего положения вещей неприемлемо. Ибо ситуация, когда нерусские народы в России «даже по закону» (!) имеют больше прав и возможностей, чем русский народ – нетерпима.

А вот по поводу наилучшего устройства могут быть разные мнения.

) позже продолжу (

Сделал с месяц назад небольшой набросок к простейшему катехизису о русском национализме. Как всегда - болячки и прочее отвлекли. Но, в качестве рабочего материала для коллективной работы этот текст может быть полезен.

Главная цель русских националистов – русское национальное государство

Кто такие русские националисты?
Русские националисты – это все те, кто хочет, чтобы Россия и по закону и на деле была национальным государством русского народа. Государством русских.

Что такое национальное государство?
Национальное государство – это государство, которое декларирует своей целью, а часто даже фиксирует в конституции, заботу о благополучии, процветании, безопасности, численности, социальной защищенности той нации, которая учредила это государство.

Приведите пример национального государства?
Германия – это государство немцев. Венгрия – это государство венгров – так прямо и написано в конституции. Израиль – это государство евреев. Япония – это государство японцев.

А разве Российская Федерация не является уже русским национальным государством?
Нет. Конституция РФ даже начинается со слов «мы, многонациональный народ…». Русский народ не упоминается в тексте ни разу.

Получается, что в многонациональной России все народы равноправны, что же в этом плохого?
Нет, в Российской Федерации не все народы равноправны даже по закону, не говоря уж о действительности. В составе РФ есть субъекты, которые согласно своим конституциям являются национальными государствами тех или иных народов – Башкирия, Удмуртия, Бурятия. Характерно то, что большинством населения во многих из этих субъектов являются русские, оказавшиеся фактически гражданами второго сорта.

Значит, русские националисты выступают за то, чтобы включить в Конституцию слова о том, что Россия – это государство русского народа?
Русские националисты выступают за то, чтобы в России была новая конституция, соответствующая статусу русского национального государства. Но, в качестве первого шага, будет полезна и «русская поправка» в существующую конституцию, хотя бы в такой осторожной форме, которая имеется относительно удмуртской нации в удмуртской конституции (то есть в российском конституционном праве есть прецедент такой формулировки):

Статья 1.
«На основании волеизъявления своего народа Россия - государство, исторически утвердившееся на основе осуществления русской нацией своего неотъемлемого права на самоопределение. Развитие России в существующих границах осуществляется равноправным участием всех наций и народностей страны во всех сферах ее жизнедеятельности. В России гарантируется сохранение и развитие языка и культуры русского народа, языков и культуры других народов, проживающих на ее территории; проявляется забота о сохранении и развитии русской диаспоры, компактно проживающей за пределами России».

Если такая поправка будет принята, то значит ли это, что у русских будут в жизни преимущества перед представителями других народов, например при получении квартиры или приеме на работу?
Нет, не значит. Если мы не хотим постоянных конфликтов и гражданских войн, то мы должны обеспечивать строжайшее равноправие каждого гражданина России. Но, принятие такой поправки значит, что интересы русских и как народа и как группы граждан никогда и ни в чем не будут приноситься в жертву интересам других народов и их конкретных представителей. Никто не будет требовать у русских, чтобы мы жертвовали свои интересы ради того, чтобы «проявить уважение» к другим народам. Все будут действительно равноправны и равны перед законом.

А какая тогда выгода будет конкретному русскому от этой поправки?
Тем русским, кто живет в нынешних «нацреспубликах» не придется сталкиваться с формальной и фактической дискриминацией. Они не будут принуждаемы изучать другой язык, кроме русского. Те русские, кто живет за пределами России, смогут автоматически получить гражданство. В отношении всего русского населения будут действовать защитительные меры, которые исключат, к примеру, занятие их рабочих мест мигрантами. Нигде на территории России не будут действовать никакие законы, «законы шариата» и иные обязательные нормы поведения, не совпадающие с теми, которые привычны и естественны для русских.

А будет ли нам от этого радость?
Многие люди знают, как тяжело жить в чужом доме, общежитии, на съемной квартире, на спорной жилплощади, которую пытаются у тебя оттяпать чужие люди. Если человека радует наличие собственного дома и земли, правильно юридически оформленных в собственность и реально защищенных законом, то и от наличия у русского народа своего правильно юридически оформленного собственного дома – Русского национального государства, мы, несомненно, почувствуем именно радость.

Вы говорите то «русский народ» то «русская нация» – эти понятия различаются или совпадают?
Слово «народ» имеет несколько принятых значений – это и простые люди в противоположность богатым и влиятельным, это и совокупность всех граждан государства, имеющих гражданские права, это и историческая культурная общность – в этом смысле мы говорим «русский народ, татарский народ, удмуртский народ, калмыцкий народ» и т.д. Нация – это народ в третьем смысле, историческая и культурная общность, которая имеет волю и стремление учредить собственное государство и жить в нем. Народ может жить и без государства, для нации собственное государство является высшей ценностью.

А русская нация существует или мы только должны ею стать?
Русский народ создал свое государство больше тысячи лет назад. Он отстоял независимость русской земли о монголо-татар, литовцев, шведов, поляков и прочих агрессоров, сформировал единый централизованный аппарат управления во главе с царями-самодержцами и покорил обширные новые земли – Урал, Сибирь, Кавказ, освободил Малороссию. Уже более 500 лет прошло с тех пор, как Россия стала ранним национальным государством - одним из первых в Европе.
После того, как, одновременно с учреждением Российской империи Петром I, дворянская элита России произвела фактический переворот против прав и культурных ценностей собственного народа (многие дворяне даже разучились говорить по-русски), постепенно начала насаждаться идеология согласно которой русские -–лишь один из многих народов в Империи, не имеющий никаких особых прав и привилегий. С этим взглядом активно спорили великие русские люди, например Федор Михайлович Достоевский, писавший: «Хозяин земли русской - есть один лишь русский (великорус, малорус, белорус - это всё одно) - и так будет навсегда… верьте, что никогда русский не позволит кому бы то ни было сказать себе на своей земле veto!» . Тем не менее, в той или иной форме политика отчуждения русских от собственного национального государства продолжалась всю эпоху империи. Но подлинный триумф отчуждения государства от нации наступил когда большевики, после революции 1917 года, приняли «ленинскую национальную политику» и расчленили единую историческую Россию на 15 «республик», учредили в составе Российской федеративной республики множество автономий, в которых русские были загнаны под власть представителей малых народов. Даже сам русский народ был разделен насильственно на три – русский, украинский и белорусский и была начата насильственная украинизация южнорусского населения. Политика современной Российской Федерации является продолжением и усугублением этой "ленинской национальной политики" – малым народам, ни один из которых не составляет по численности даже двадцатой части русского народа, предоставлены многочисленные автономии и привилегии, в то время как любое напоминание о правах русских наказывается суровыми административными и уголовными репрессиями. Задача русского народа состоит в том, чтобы изменить это положение вещей, возродиться как нации, возвратить созданное нами национальное государство, отнятое у нас насильственно, в свои руки.
Итак, русская нация существует, но государство у нас давно отнято и возвращать его нам не хотят. Русский народ должен возродиться в качестве нации и вернуть свое государство.

А кто может считаться русским человеком?
В основе любой нации лежит единство происхождения и самосознания людей. То есть русский – это тот, у кого есть по меньшей мере один русский родитель и кто сам себя считает русским.

А если человек украинец или белорус?
Русские националисты не признают искусственно проведенной границы между русским, украинским, и белорусским народом – мы все представители единого русского народа и должны приложить усилия к тому, чтобы жить в едином государстве. Пока эта цель не достигнута, Россия должна быть общим домом для всех представителей трех ветвей единого народа.

А признают ли русские националисты существование сибиряков, уральцев, казаков, и другие подобные национальности?
Русские националисты признают такие общности в качестве культурных групп в составе единой русской нации. В русском национальном государстве всем русским общностям будут предоставлены широчайшие возможности для их развития, будут устранены несправедливости, а порой и последствия геноцида, как совершенный большевиками по отношению к казакам. Но, если кто-то от имени и обычно без всякого поручения от этих общностей требует для них сепаратной государственности, других прав, которые могут принадлежать только русской нации как целому, то такого рода спекуляциям русские националисты говорят решительное «Нет». Русская нация как политический организм должна быть едина.

А если человек имеет нерусское происхождение, но включен в русскую культуру и считает себя русским - он русский?
Человеку невозможно запретить иметь ту или иную национальную самоидентификацию. Соответственно, если чьи-то родители не были русскими, а сам он считает себя русским, то мы не можем и не должны ему это запрещать. А если человек хороший - можем только приветствовать. Но ядро любой нации всегда и везде состоит из людей у которых происхождение и самосознание идентичны. Наличие людей считающих себя русскими вне зависимости от происхождения, не является основанием, чтобы размывать наше понятие об этом ядре. Кроме того, не должно возникать ситуаций, когда некто сперва называет себя русским, а затем начинает в качестве русского и от имени русских требовать каких-то выгод и привилегий для иной национальности, к которой он на самом деле принадлежит. Допуская такие «превращения» мы можем мало-помалу, неприметно, утратить все права и свободы русского народа, столкнуться с тем, что государство вновь отчуждено от него.