В. Дымарский ― Добрый вечер, это программа «Дилетанты». Я ее ведущий, Виталий Дымарский. По структуре нашей программы ничего нового – мы как обычно берем последний из вышедших номеров журнала нашего «Дилетант», прицепляемся к какой-то статье, к какому-то материалу, к какой-то теме, и вот здесь вам в этой программе даем некое такое расширение темы. Вышел только что из типографии – как раньше писали, вышел из печати, распространяется среди подписчиков и среди покупателей в киосках новый журнал, уже августовский, но, видите, он появляется в конце июля у нас. Августовский номер, посвященный – главный здесь у нас герой Ганнибал.
Ну, а сама тема, главная тема номера – это противостояние Рима и Карфагена, в котором (противостоянии) Ганнибал, собственно говоря, и отличился.
Представлю моего сегодняшнего гостя. Программу ведем из Санкт-Петербурга – Максим Кузахметов, петербуржский историк.
Максим, добрый вечер.
М. Кузахметов ― Добрый вечер.
В. Дымарский ― И заодно еще и автор кое-каких материалов в этом номере.
М. Кузахметов ― Спасибо за доверие.
В. Дымарский ― Да. Итак, герой нашей сегодняшней программы –сам товарищ Ганнибал. Когда мы говорим об исторических персонажах такого масштаба, я бы сказал, и такой отдаленности от нас, такой временной дистанции, то, наверное, у каждого как-то рождается некое такое представление. Насколько оно соответствует реалиям, мы уже проверить не можем, но Ганнибал, в общем-то, я думаю, в преставлениях большинства людей, которые когда-то слышали это имя, Ганнибал все-таки предстает таким выдающимся полководцем, человеком, персонажем, исторической личностью со знаком плюс, безусловно.
Мне вот встретились недавно одни историки, которые начали с этим делом спорить и уверять, что он был достаточно злобным тираном. Ваше отношение к Ганнибалу, давайте поговорим об этой личности. Это я обращаюсь к Максиму Кузахметову.
М. Кузахметов ― Придется сразу оговориться: все, что мы знаем об этой эпохе, мы знаем только взгляд одной из сторон, потому что, как известно, специальным постановлением сената были беспощадно уничтожены практически все документы, так или иначе связанные с историей Карфагена. Сам город был разрушен так, чтобы в нем было невозможно жить и запрещено было жить на его территории. И любопытно, что вот римский прагматизм коснулся сохранения только единственного труда, подробного карфагенского труда по сельскому хозяйству, который надлежало по постановлению сената перевести на латинский язык, и вот только его пощадили.
В. Дымарский ― Потому что он был полезен ведь.
М. Кузахметов ― Он был полезен, а вот все остальное мы знаем уже со слов в основном только латинских авторов, которые, конечно же, преподносили нам карфагенян как исчадие ада, расписали там в подробностях, как они приносили в жертву детей, как они глумились над пленными, какие они были скользкие, мерзкие, отвратительные люди. Но даже у этих авторов, тем не менее, периодически совершенно откровенная симпатия к Ганнибалу проскальзывает.
В. Дымарский ― Симпатия или уважение скорее?
М. Кузахметов ― Ну, уважение точно, с гарантией, а кое-где, возможно, и симпатия. И тут я бы все-таки немножечко шагнул назад в предысторию не тогда, когда Ганнибал был уже состоявшимся полководцем, а вот то, что латинских авторов тоже впечатляло – происхождение вот этого человека, как так получилось, откуда он взялся. И, в принципе, для нас Ганнибал более знаменитый персонаж, чем его победители. Для большинства читателей, я думаю, имя Ганнибала гораздо более значимо, чем те римские полководцы, которые в итоге добились над ним победы. Знаменитым в ту эпоху полководцем был отец Ганнибала, то есть, он не то чтобы из ниоткуда взялся – легендарный Гамилькар Барка, это «молния» значит по-пунийски, который своими стремительными действиями еще в первую Пуническую войну доставил римлянам много хлопот, много проблем, а позднее, когда Карфаген уже проиграл все-таки римлянам, как мудрый разумный человек, настоял на заключении мира, не война до победного конца, как прагматик, что, да, мы проиграли, но тем не менее все свои силы в дальнейшем потратил на, с одной стороны, как государственный деятель, на восстановление Карфагена как экономически мощной державы, а с другой стороны, трепетно и терпеливо занимался своими сыновьями так, что из них выросли талантливые полководцы, а один из них оказался просто гениальным мальчиком.
В. Дымарский ― Это Ганнибал.
М. Кузахметов ― Это Ганнибал. Детство почти все мальчик Ганнибал провел в военных лагерях, преимущественно в Испании, куда обратил свой взор его отец Гамилькар после поражения. Напомню, что после первой Пунической войны – для карфагенян тогда это была катастрофа, они просто не знали, что их ждет впереди. Им казалось, что все, утрата Сицилии, а позднее и других островов, и они обратили свой взор на завоевание Испании, которая, как им казалось, не принадлежит никому. То, что там живут племена – это неважно. И успешно в течение нескольких лет Гамилькар Барка подчинил себе почти весь полуостров, привел к покорности племена, и все это время рядом с ним были его сыновья, старший из которых и был Ганнибал.
В. Дымарский ― … по-моему, женился, да, Ганнибал?
М. Кузахметов ― Да, на иберийской женщине. Ну, иберийцы – это жители нынешней Испании.
В. Дымарский ― Пиренейского полуострова.
М. Кузахметов ― Да. Там, кстати, про личную жизнь Ганнибала запутанно, то есть, явно он был абсолютно равнодушен к женскому полу, судя по всему. Но женился, да, по источникам, на иберийской принцессе.
Так вот, мальчик почти все свое детство – а он был знатного происхождения – и Гамилькар Барка был из старинного карфагенского рода, и тем не менее, мальчик проводит все время в военных лагерях, в походах, рядом с отцом, рядом с другими полководцами, вдали от избалованных своих товарищей, избалованных роскошью карфагенян. Ну, опять-таки, мы должны оговориться, что все это со слов римлян, как карфагеняне жировали, как они жили в золоте, а все свои военные проблемы решали руками исключительно наемников.
В. Дымарский ― Там не было регулярной собственной армии, да?
М. Кузахметов ― Ну, она была небольшая сравнительно. Во всяком случае, все командные должности занимали, собственно, карфагеняне за редким исключением, тоже можно оговориться. Очень любопытный прагматизм был у карфагенян, когда во время первой Пунической войны римляне впервые высадились в Африке – тоже очень любопытная стратегия, перенести войну на территорию врага. Это страшный был риск, для римлян в некотором смысле авантюра, но они быстро добились успехов, и тогда карфагеняне приглашают в качестве полководца спартанского царя Ксантиппа. То есть, они доверяют управление всеми вооруженными силами абсолютному чужаку. Этот чужак, тоже потрясающий полководец Ксантипп, в конце концов римлян одолел. Но это было еще во время первой Пунической войны.
Тоже там драматическая история, я думаю, на ней стоит остановиться, характеризующая римлян. Но, опять-таки, мы знаем с их слов, это один из полководцев, Регул, который потерпел поражение на территории Африки, попал в плен, и позднее карфагеняне отправили его с посольством в Рим, чтобы обменять на своих знатных пленников. Но надо снова оговариваться, что римские авторы расписали это событие, последовавшие за этим событие во всем драматизмом, что по прибытии в Рим Регул первое, что сказал своим соратникам, своим товарищам: не надо меня ни на кого менять, я бездарный полководец, я проиграл войну в Африке. А если мы отдадим захваченных в плен карфагенян – это смелые решительные талантливые командиры – это будет неравноценно. Возвращайте меня обратно, а этих пленников оставьте у себя.
Ну, конечно же, собрались родственники, рыдающие дети, жена, умоляли остаться – он был непреклонен, как и всякий достойный римлянин, отправился обратно в Карфаген, и разгневанные карфагеняне – опять-таки, со слов римлян – злобные, завистливые, мстительные придумали ему страшные испытания, одно из которых вот тоже поражает воображение до сих пор: якобы ему отрезали веки, оставили его лицом к солнцу, чтобы он испытывал страшнейшие мучения, не имея возможности моргнуть, зажмуриться, закрыть глаза. И вот когда он уже в этом отчаянии умирал, тем не менее, уже вот этому несчастному человеку мучительно отрезали руки, ноги, добиваясь страшной смерти и казни, в принципе, только за то, что он оказался непреклонным истинным римлянином. Но это было все в первую Пуническую войну.
Позднее возвысился Гамилькар, который, по преданию, опять-таки, своих детей изначально воспитывал в ненависти – вот возвращаемся в Ганнибалу.
В. Дымарский ― В ненависти к Риму.
М. Кузахметов ― В ненависти к Риму, в ожидании реванша, в ожидании счастливого случая, когда Карфаген сможет снова вернуть себе былое могущество, не экономическое, а именно политическое. То есть, утрата Сицилии казалась для карфагенян страшным несчастьем. Опять-таки, не представляя, что их ждет впереди, тоже надо оговориться, что та Сицилия – это не нынешний остров, который мы знаем сейчас в основном через призму всяких детективов, где мафия, бедность, эмигранты, которые несут этот криминалитет куда-то дальше, а тогда это один из богатейших островов Средиземного моря, он в центре, вся торговля так или иначе на нем пересекается. Там есть старые греческие города, есть города с карфагенскими жителями, это остров цветущий, с развитым сельским хозяйством, тогда он еще так не высох, не превратился в полупустыню, как ныне, и обладание этим островом, этими городами, конечно, принесло римлянам приличные экономические дивиденды и базы, соответственно, военные.
В. Дымарский ― Максим, я перебью вас, скажите, возвращаясь немножко назад в вашем рассказе, вы вот сказали об этом отношении Рима к Карфагену. А что это было, на ваш взгляд? Ну, вот реальная ненависть, нелюбовь в связи вот с тем, что они сами и писали, как вы говорите, там, зажравшиеся и так далее и тому подобное – зависть?..
М. Кузахметов ― Непокорность.
В. Дымарский ― Что раздражало так римлян в Карфагене настолько, что они повторяли изо дня в день, что Карфаген должен быть разрушен?
М. Кузахметов ― Это было чуть позднее. Можно, да, это осветить чуть подробнее. Тут, конечно, дело не только в Карфагене, а вообще в политике Рима, которая продолжалась сотни лет. Покоренные города, покоренные племена принимались условно в союзники, но любое сопротивление наказывалось беспощадно. И на примере этрусков, городов, которые были расположены на севере Италии – ну, вплоть до геноцида, когда постановлением сената – это было еще за сотни лет до Карфагена – население беспощадно не просто продавалось в плен, а подлежало физическому уничтожению, как непокорное, чтобы вот в зародыше уничтожить любой сепаратизм. И в последствии, вот уже во время Пунических войн, все-таки надо представлять себе ту эпоху, когда человеческая жизнь не воспринималась так, как мы ее привыкли сейчас ценить. И буквально приказ, постановление, распоряжение – уничтожить всех жителей. И там легионеры или наемники все это механически выполняют – перерезают каждому жителю, попавшему в их плен, горло. Там могут быть десятки тысяч людей. Выгоднее, конечно, было продать в рабство, но принимались именно такие решения –не рабов сделать, а беспощадно уничтожить.
В. Дымарский ― Вы имеете в виду римлян?
М. Кузахметов ― И римлян в том числе, да.
В. Дымарский ― Карфаген-то действовал точно так же по отношению к завоеванным территориям и народам.
М. Кузахметов ― Конечно, не было хороших и плохих, вся эта оценка, она немного забавная. Могли быть отдельные персонажи, мог быть человек-гуманист.
В. Дымарский ― Гуманизм – вдруг.
М. Кузахметов ― Да, который вот ходил, упрекал, говорил: как же так?.. Но это все было больше свойственно вообще грекам, у которых еще была более древняя история. Но этот человек выглядел маргиналом, над ним могли посмеиваться, как над непонимающим, и даже в ту эпоху лучшие умы античности считали, что без рабовладения, конечно, прожить невозможно, кто-то же должен заниматься черной работой, что ж поделать – без рабов все равно не обойтись. Они считали немыслимым другой какой-то строй существования. Самые добрые из них.
В. Дымарский ― Вот, я очень люблю это высказывание, не помню, кому оно принадлежит, кому-то из древних, которые рисовали идеальную картину будущего мира, такой коммунизм, да? В том представлении. И эта замечательная совершенно фраза: все люди должны быть равны, и у каждого должно быть по пять рабов.
М. Кузахметов ― И даже у самого бедного из них должно быть не меньше пяти рабов.
В. Дымарский ― Да-да.
М. Кузахметов ― Прекрасно. Ну, примерно так и античные авторы, и лучшие из них, и воспринимали окружающий мир. И возвращаясь к эпохе Пунических войн, к кровавому противостоянию Рима и Карфагена, трудно представить, чтобы кто-то вот из этих людей проявлял какую-то лишнюю гуманность. Тут даже есть еще – Ганнибал должен был застать это в раннем детстве, историю восстания, знаменитого восстания наемников карфагенских.
В. Дымарский ― Да.
М. Кузахметов ― Тоже очень яркий сюжет, который, безусловно, ему был известен, должен был на нем отразиться, подавление этого восстания.
В. Дымарский ― Это было до Ганнибала?
М. Кузахметов ― Да. Он был еще ребенок, когда все эти события происходили. Его отец подавлял это восстание.
В. Дымарский ― Извините, перебью – в журнале есть как раз подробный рассказ об этом бунте наемников. Я имею в виду, в этом номере.
М. Кузахметов ― Характеризующий кровожадность просто вот фантастическую этих людей. Как раз-таки с чего началось противостояние? Опять-таки, со слов античных авторов, жадные карфагеняне, решившие сэкономить на наемниках, которые за них сражались всю первую Пуническую войну, просто объявили им: столько, сколько обещали заплатить, не можем, довольствуйтесь вот этой суммой. Но допустили глупейшую ошибку – собрали их в одном месте зачем-то на своей территории и решили разом поставить их всех на место. Вспыхнуло кровавое восстание, и просто после первых побед над наемниками, в том числе и Гамилькар, решил проявить тактику гуманизма, отпустив их, взяв честное слово, что они больше не будут воевать против Рима, заплатив им что-то, все они были, почти все они были приезжими, мигрантами, гастарбайтерами на военной службе, отправить их обратно.
А вот вожди наемников на этом фоне поступили совершенно наоборот, причем, сознательно. Они подвергли страшным мучениям захваченных в плен самых знатных карфагенян, в том числе и Гискона, который заведовал выдачей им жалованья, человеком, в принципе, не злым, который их ничем не обидел, который настаивал перед карфагенским сенатом, что, мы должны полностью расплатиться, который уверял карфагенян, что надо их отдельными отрядами распределять и вместе не собирать. Вот этот человек был подвергнут страшным мучениям, самых знатных карфагенян вовсе не продали обратно, на чем настаивали родственники, беспощадно умертвили и отказались их трупы отдавать карфагенянам. То есть, сознательно вожди наемников Спендий и Мато довели войну до кровавого противостояния, которое уже не могло решиться миром.
Ну, и потом десятки тысяч убитых с обеих сторон, победа в итоге карфагенян, кровавейшая победа над своими бывшими военными. В журнале подробнее расписано, что карфагенянам пришлось воевать с лучшей частью своего войска, с профессионалами, с ветеранами, которые оказались на их же собственной территории, и три года кровавой беспощадной этой войны привели к победе, которую одержал в том числе и Гамилькар.
В. Дымарский ― Но ее и гражданской не назовешь, да? Поскольку наемники были все-таки не карфагеняне.
М. Кузахметов ― Тут тоже надо оговориться в пояснениях – римская и карфагенская цивилизации очень отличались. Карфагенская – это в первую очередь торговая.
В. Дымарский ― А римская?
М. Кузахметов ― А римская – она сельская была. Римляне изначально были сельскохозяйственными жителями, или, во всяком случае, землевладельцами, достаточно крупными. Основа их благосостояния лежала в земле, поэтому, может быть, они не были такими богатыми, Рим был гораздо беднее многих покоренных им позднее городов, как Тарент или как Сиракузы, где столетиями накапливалось богатство, а римляне, глазом не моргнув, очень часто, вот особенно из Греции все эти сокровища просто перевозили к себе. И вот так они потом культурно богатели. Статуи, картины – картины, к сожалению, многие не сохранились, а вот статуи сохранились благодаря римлянам.
Так вот, карфагенская цивилизация – позднее все это в Венеции возродилось. Это вот в первую очередь торговля, обширные покоренные территории, сельскохозяйственные, они были зависимые. Сами карфагеняне, как землевладельцы, да, существовали, но не было крупных крестьянских общин из пунийцев, поэтому население всегда их воспринимало, ну, не всегда, может быть, враждебно, но чужеродно, это были чужие люди. Невозможно было так вот, как римляне, созвать свое родное ополчение из сельских жителей, поэтому вспыхнувшее восстание наемников встретило горячую поддержку местного населения, и, по рассказам античных авторов, вот эти бедняки, вот эти крестьяне, приносили свои какие-то жалкие сбережения наемникам, лишь бы те отомстили ненавистным карфагенянам. И в итоге у наемников появились колоссальные средства. Они не просто сами себе заплатили причитающееся жалованье, они получили огромные средства на ведение дальнейших войн, фактически они могли создавать уже собственное государство.
Тут тоже есть любопытная предыстория, с чего вообще началось карфагенское и римское противостояние – с того, что наемники сиракузского царя, взбунтовавшись, на севере сицилийского острова создали просто свое маленькое государство, так называемые мамертинцы, это была предыстория, но вот, со слов римлян, жадные карфагеняне не учли этот печальный опыт, ничему не научились, получили вот это кошмарное кровавое восстание, которое подавил Гамилькар, отец Ганнибала.
И позднее, как, опять-таки, уверяют авторы, Ганнибал все это учел – больше он не допускал вот этих грубых ошибок, он никогда не жалел денег на содержание своих солдат, он всегда вел себя с ними на равных, и римские авторы отдавали этому, как минимум, дань уважения. Сохранилось много свидетельств того, что он мог кушать с солдатами обычную еду, ночевать в простой палатке, преодолевать большую часть пути пешком. И, конечно же, за многие годы со своими солдатами это не могло не вызывать у них уважения.
В. Дымарский ― Максим, мы будем еще, безусловно, возвращаться все время к этим событиям, но я хочу немножко еще другие вопросы обсудить, чтобы людей заинтересовать, может быть, чтением журнала. Короче, чтобы мы не пересказывали все, что там напечатано.
У меня такой возник вопрос. Вот мы сделали целый журнал. Безусловно, одна из наших задач – это просвещать и развлекать, я бы сказал даже – развлекая, просвещать. Поскольку любая история – это всегда интересно. Вот просто интересно. А вот в этой истории, там, с Пуническими войнами, с Ганнибалом, с римлянами – а вы видите какой-то интерес не развлекательный, а поучительный, я бы сказал, для сегодняшнего дня? Зачем нам история Пунических войн сегодня?
М. Кузахметов ― Если бы люди умели извлекать из истории уроки, наверное…
В. Дымарский ― Они умеют. Вернее, они думают, что они умеют, они пытаются извлечь, но…
М. Кузахметов ― Поэтому эти уроки, они общие.
В. Дымарский ― Я понимаю. Ну, а что – ну, хорошо, какой-то, пусть самый банальный, но некий вывод, может быть, морализаторский?
М. Кузахметов ― Скорее вот стратегически очень поучительный путь, что самый гениальный выдающийся полководец с самыми лучшими солдатами все равно должен учитывать…
В. Дымарский ― Проигрывает в конечном итоге?
М. Кузахметов ― Не всегда. Не всегда проигрывает, но должен учитывать в том числе и экономические последствия. Ну, быть стратегом более глубоким, чем просто полководец. Последствия завоеваний территорий, последствия ассимиляции подчиняющихся тебе жителей, обладание теми или иными ресурсами, что не все решается деньгами, что в случае с Ганнибалом – он был в сердце Италии, а эти упрямые латинские крестьяне все равно жертвовали собой, несли деньги на армию, но не хотели подчиняться, воевали до конца. Упрямые римские сенаторы, когда уже все – судьба висит на волоске – отказывались обсуждать мирные соглашения.
В принципе, все это можно было предвидеть и предугадать, если хорошо знать историю первой Пунической войны, если знать историю своего отца, который вот покорился в итоге, Гамилькар Барка, он же настоял на заключении мира на тяжелых условиях, потому что дальше война могла привести уже Карфаген не к третьей Пунической войне, а сразу бы все закончилось, и римляне бы разрушили.
В. Дымарский ― Разрушили бы еще тогда.
М. Кузахметов ― И тут получается, что в этом смысле Ганнибал – это мы шагнули уже вперед – он все это осознал гораздо позднее, и тоже пошел по пути своего отца. Он тоже заставил после всех поражений карфагенян идти на все эти кошмарные чудовищные уступки. И тут, опять-таки, если проводить аналогии, есть очень любопытный пример, забегая вперед, можно читателям рассказать про следующий номер журнала «Дилетант», это еще один знаменитый полководец, деятель, это Маннергейм, который сначала оказал отчаянное сопротивление, дважды причем, могущественной, во много раз превосходящей его советской армии, а позднее оба раза беспощадно настаивал в Хельсинки перед фанатиками, перед любителями великой Финляндии, что не война до победного конца, а капитуляция.
В. Дымарский ― Это имелась в виду Зимняя война и…
М. Кузахметов ― Да, сначала Зимняя война, потом уже 44-й год. И вот эта поучительная история, что сначала Гамилькар Барка, а позднее его сын Ганнибал, перед глазами уже абсолютной катастрофы могли найти в себе силы, что, нет, мы не будем приносить себя в жертву, мы не будем убивать друг друга, мы должны подчиниться и покориться, заключить мир на самых ужасных условиях, но мы должны выжить и спастись.
В. Дымарский ― Для того чтобы потом отомстить.
М. Кузахметов ― А потом ждать свой звездный час.
В. Дымарский ― Извините, что я вас на такие, почти философские темы отвлек.
М. Кузахметов ― Ну, давайте вернемся тогда ко всяким деталям и подробностям, которые сопровождали события. Вот растет маленький мальчик Ганнибал, и очень популярный сюжет, как на каком-то этапе их отец Гамилькар Барка собирает сыновей и требует от них принести клятву. Клятву необычную, клятву ненависти – не любви к родному отечеству…
В. Дымарский ― А ненависти к противнику.
М. Кузахметов ― А ненависти к одному совершенно конкретному противнику, который для них воплощался в одном отдельно взятом городе. То есть, вообще то, что создали римляне, очень отличалось от окружающего мира, когда было множество небольших государств, множество городов, сравнительно независимых, и просто союзов. То, что строили римляне, впоследствии империя, когда десятки городов живут по единым правилам, и населены в принципе одними и теми же жителями, говорящими на одном языке, это очень отличалось от всех их соседей. Римляне проводили политику удивительной ассимиляции, и если им покорялись мирно, они были вполне лояльны, они были равнодушны к религиозным – веротерпимость потрясающая была у них, оставляли абсолютно местное самоуправление, но требовали подчинения каким-то общим задачам, безропотного, конечно же.
В. Дымарский ― Максим, вот мы запомним, на чем мы остановились, сейчас дадим слово новостям, и после короткого выпуска новостей мы продолжим программу «Дилетанты».
В. Дымарский ― Еще раз добрый вечер. Мы продолжаем программу «Дилетанты», я Виталий Дымарский. И напоминаю, что у меня сегодня в гостях петербуржский историк Максим Кузахметов. Говорим мы о Ганнибале. Не о том, которого все связывают с Пушкиным, а совсем о другом.
М. Кузахметов ― Не Ганнибал Петрович.
В. Дымарский ― Да, а о Ганнибале выдающемся, великом.
М. Кузахметов ― О Ганнибале Гамилькаровиче.
В. Дымарский ― Да. Выдающемся великом карфагенском полководце. Связано это, еще раз напомню, с новым номером журнала «Дилетант», в котором вот это противостояние Рима и Карфагена выделено как главная тема. Ну, а как главный герой этой главной темы – это, безусловно, Ганнибал, которого мы сегодня с Максимом Кузахметовым и обсуждаем.
Мы остановились на таком воспитании ненависти у Ганнибала его отцом, ненависти к Риму.
М. Кузахметов ― Не просто воспитывал эту ненависть, а взял со своих сыновей клятву, что они всю свою жизнь посвятят борьбе с Римом. И действительно впоследствии, тоже согласно легенде, в одной из стычек с местными иберийскими племенами Гамилькар ради спасения своих детей фактически принес себя в жертву. Мальчики были спасены, он погиб, их родственники забрали в Карфаген. Но это были уже юноши, впитавшие отчаянную ненависть к Риму, решившие посвятить всю свою жизнь борьбе с Римом, которые при первой же возможности снова отправились в Испанию, где чувствовали себя гораздо свободнее, готовы были на непростую жизнь человека, живущего в военном лагере со всеми тяготами и лишениями воинской службы, а не в изнеженном Карфагене.
И дальше действительно все последующие действия молодого Ганнибала были направлены на то, чтобы спровоцировать Рим на новую войну. Он почувствовал, что сил у него хватит, что в его распоряжении находятся серьезные ресурсы, сама Иберия была богатая с серебряными рудниками, людскими ресурсами. Он добился расположения местных племен, он чувствовал в себе силы и способности. И дальше, спровоцировав конфликт вокруг одного из небольших городков, который был союзником Рима, он фактически вынудил римлян объявить себе войну.
Тоже любопытные обстоятельства, которые нам кажутся странными, как во многих случаях античные политические деятели искали поводы к войне. Казалось бы, да чего там – мы в 20-м веке знаем массу примеров, где, ни на что не заморачиваясь, люди устраивают вторжение.
В. Дымарский ― Провокацию.
М. Кузахметов ― Какая-то мелкая провокация – и все. А тут длинными сложными комбинациями с оскорблениями, с длинной перепиской. Надо оговориться, что в ту эпоху не было телеграфа, телефона, гонцы могли месяцами перемещаться из города в город, и как долго и терпеливо полководцы, политические деятели искали поводы к войне. И даже в этом случае Ганнибал, захватив римский город, не добился мгновенной реакции, и продолжались переговоры, римляне почему-то не воспылали гневом мгновенно – история даже затянулась. Ну, фактически, конечно, Ганнибал спровоцировал эту войну.
В. Дымарский ― Давайте еще одно отвлечение философское, пофилософствуем, будем называть это так. Вы перед самым перерывом говорили о том, что Рим, завоевывая территории, в общем-то, не сильно как бы подчинял их себе. Там, некое самоуправление оставалось, люди продолжали жить как они жили, в общем.
М. Кузахметов ― В целом, да.
В. Дымарский ― Карфаген – значит, ненависть к Риму у Карфагена, у семейства, во всяком случае, Барки. Почему ненависть к Риму? Мешал Рим Карфагену? Короче говоря, мой философский вопрос вот в чем: может быть, война – это было просто естественное состояние стран? Тогда не было государств и народов, да? Потому что я не очень хорошо понимаю смысла завоевания вот этих территорий теми же римлянами, как не понимаю смысла вражды Карфагена с Римом, поскольку Рим не сильно мешал Карфагену. Карфаген был действительно процветающим коммерческим торговым городом.
М. Кузахметов ― Тут, как ни парадоксально, многие люди в античности считали войну совершенно неестественным делом.
В. Дымарский ― Борьба за мир тоже была?
М. Кузахметов ― Да, было много экономических решений еще в античной Греции, гораздо умнее городам договориться между собой, создать единый экономический союз, и уж если и искать новые рынки сбыта, то совместно воевать – ну, условно, там, с Персией, например – это гораздо более полезно и умнее, чем бесконечная вражда между Афинами и Коринфом. Нет, было достаточно много талантливых людей, которые считали, что, конечно, лучше мирным путем богатеть. В том же Карфагене было полно примеров, когда они именно торговыми экономическими соглашениями основали много городов. Вот тот же Новый Карфаген, который был основан карфагенянами в Испании, быстро вырос в один из богатейших крупнейших городов, и для этого не потребовалось какой-то многомесячной осады, кровавой бойни. Поэтому – нет, война не была естественной для них. Не было такой ценности человеческой жизни. Но это немножко уже другая история.
И точно так же и римляне, тоже надо оговориться, что они столетиями терпеливо занимались экспансией, в том числе и вполне мирной. Выселяли тысячи жителей на новые территории, строили новые города, и это были уже латины на новых достаточно далеко от Рима территориях и стратегически римляне действовали очень терпеливо, аккуратно, это не монгольская была империя, и не империя Александра Македонского, когда за короткий период создается колоссальная территория, ничем кроме военной силы не связанная. Нет, они были связаны экономически, культурно. Римляне строили терпеливо дороги, настоящие…
В. Дымарский ― Это такая была экспансия.
М. Кузахметов ― Но это была экспансия экономическая. Но были и обратные примеры. И вот тут, тоже немножко забегая вперед, можно привести драматический пример, связанный с городом Капуя, когда уже после вторжения Ганнибала в Италию, после его впечатляющих побед, стариннейший союзник Рима город Капуя, ну, не то чтобы даже взбунтовался, а его власти выбрали – там тоже был свой сенат, там не было никаких деспотов, настоящая республика – просто принял решение перейти на сторону Ганнибала. И для Рима это был шок, это была потеря невероятная – старинные союзники, с которыми связаны столетиями все отношения, оказались предателями. И позднее, когда римляне смогли Капую завоевать, вот там жители были беспощадно уничтожены. Уже не шла речь ни о каком прощении, ни о какой милости, и город был фактически заново заселен лояльными жителями. И капуанцы, которые жили там после второй Пунической войны, это были уже совершенно другие люди.
В. Дымарский ― Так же, как они поступили в конечном итоге с Карфагеном.
М. Кузахметов ― С Карфагеном там вообще необычная история, там просто было запрещено селиться, мы к этому придем.
В. Дымарский ― Ну, это уже потом, разрушение, да? Там жестокость была не меньше. Уже позже.
М. Кузахметов ― Да. Там месть была невероятная. Но тоже надо оговориться, это было вовсе не спонтанно, не вспышка какая-то, они шли к этому годами, были решения сената. Сохранились документы, что вот сенат принимает решение сжечь, например, все книги, разрушить все здания, посыпать солью, чтобы там ничего не росло, чтобы даже – невозможно же сторожить эту землю, все равно придут крестьяне, все равно начнут там селиться – чтобы они в принципе не могли там жить, и условия жизни были невыносимые, и вот солью эту землю осквернить и испортить.
Только через сто лет, кстати, Цезарь, еще один прагматик – удобная гавань, хороший порт – город возродил, и тоже надо оговориться, для всех, кто окажется в Тунисе, и им будут показывать жалкие убогие руины от Карфагена, это как раз руины римских построек – от Карфагена не осталось ничего.
В. Дымарский ― Я там был, я это видел – да, это довольно убогое зрелище. Там еще – но это уже современный поворот этой истории, только попробуй кто-то сфотографировать этот Карфаген – там рядом просто президентский дворец, и нельзя фотографировать даже в сторону президентского дворца, хотя его не видно. Там ходят молодые люди в костюмах, в белых рубашках такие здоровяки, которые тут же у вас все это… ну, это такое отступление.
М. Кузахметов ― Нынешние жители Туниса вообще никакого отношения не имеют к тому Карфагену, это просто арабы, которые могут там, иногда храбрясь, сказать, что, в наших где-то жилах наверняка есть кровь Ганнибала, но это ничтожная, тысячная доля процента, может быть.
В. Дымарский ― К какой этнической группе можно отнести Ганнибала?
М. Кузахметов ― Это были финикийцы, но они уже сотни лет жили отдельно, связи если у них и были культурные, то достаточно такие, отвлеченные. Ну, так же как жители Сиракуз с трудом себя считали греками. Они говорили, конечно, на греческом языке, но остров был заселен греками за сотни лет до описанных событий, то есть, почти все жители Сицилии в ту эпоху, в эпоху Пунический войн, это были грекоговорящие люди, в городах-то уж точно, которые, если бы им сказали, что, вы же греки, сказали бы Архимеду, который всю жизнь прожил в Сиракузах, что вы великий греческий математик – он бы удивился: я житель Сиракуз, мы с афинянами враждуем, у нас ничего общего.
Или так же в последствии, как любой житель Александрии, говорили только на греческом языке, да, он бы очень удивился, если бы ему говорили, что он грек – нет, мы жители Египта.
Так вот, возвращаясь к Ганнибалу, сколько бы он ни был в Испании, как бы Карфаген ни возродился, ни разбогател, но у этого человека цель прослеживается безусловная – любой ценой правдами или неправдами спровоцировать Рим на войну, добиться победы над Римом, вернуть себе через реванш все утраченные земли, восстановить свое величие, а может быть, точно так же и Рим стереть с лица земли. И мы бы не удивились, если бы ему это удалось.
И дальше события начинают развиваться стремительно. Дальше вот уже логика войны. Переговоры закончены. Первое яркое событие, которое тоже до сих пор поражает современников, это переход Ганнибала через Альпы. Событие невероятное, даже сейчас кажется практически невозможным, когда десятки тысяч вооруженных людей – тоже надо оговориться, это вот мы сейчас представляем себе армию, там, с обозами, подвозят продовольствие, нет продовольствия – нету армии… А эти люди, они же реально на подножном корму. То есть, вот просто отправляется армия в поход, а чем они там будут питаться – ну, что отберут у местных жителей, и это было нормально. Ну, могли там что-то взять с собой – но много ли с собой еды унесешь? А дальше неурожайный год, или если тактика выжженной земли – то все, армия исчезнет просто без всего.
А Ганнибал отправляется с армией через территории, где в принципе невозможно найти нормального продовольствия, очень враждебные горные племена, горцы, это исторически сложилось, что люди, подчас совершенно серьезно живущие грабежом, насилием и быстро прячущиеся в горах. Так вот, он, к изумлению римлян, которые знали о том, что армия Ганнибала двигается в Италию, сумел преодолеть римские заслоны, которое были выставлены в Галлии – до сих пор ученые спорят, где именно, через какие перевалы он преодолел Альпы, но он действительно преодолел, его армия сократилась вдвое, погибли танки Ганнибала, почти все слоны, страшно пострадала конница, но тем не менее, он смог – опять-таки, вот у него был какой-то выдающийся талант дипломата – сумел привлечь по пути на свою сторону многие другие племена. И вот в чем надо отдать должное Ганнибалу, что он же управлял совершенно разношерстным войском.
В. Дымарский ― Чем он их заинтересовывал?
М. Кузахметов ― Там интерес-то один – добыча, завоевание, и даже у римлян сохранились всякие обидные для Ганнибала гадости в деталях, как именно он это осуществлял.
В. Дымарский ― Компромат.
М. Кузахметов ― Компромат на него. Сейчас можем остановиться, это было в одном из первых сражений. Но тем не менее, он умудрялся это делать, привлекать на свою сторону людей. Вот в его армии были десятки племен, которые когда-то между собой враждовали, говорили на разных языках, и тем не менее, он умел из этой разношерстной толпы создать непобедимое войско, преданное лично ему. Тоже вот любопытный эпизод как раз с гельветами, это предки нынешних жителей Швейцарии, горных альпийских племен. Он им предложил перед одной из битв с римлянами, выложив богатые трофеи, что, вы сможете получить эти трофеи, вот эти красивые красочные шлемы, вот это инкрустированное оружие, если в бою против римлян докажете свою личную смелость. Ну, для мужчины красивое оружие тысячелетиями ценилось.
Опять-таки, это больше полулегенда, но даже если таким путем он умел находить среди диких горцев в последствии преданных воинов, то надо отдать ему должное. Римляне, например, с трудом умудрялись добиваться.
Тут я бы чуть подробнее остановился, тоже это колоссальная разница разделяла эти две армии. У римлян, в принципе, у одних из первых, ну, может, сопоставима только, наверное, фаланга, то есть, специально организованная придуманная греками, были специально обученные несколько тысяч солдат, которые взаимодействуют очень согласованно, их надо тренировать, ими надо долго заниматься, чтобы каждое движение, каждый шаг, каждый поворот между этими людьми приводили их к победе. Потому что большинство сражений – это просто вот собралась толпа многотысячная или многосотенная, и кто кого одолеет. Личная храбрость творила чудеса.
А вот подход римлян, которые из монолитной фаланги сумели создать свои легионы, которые тоже долго и упорно тренировались, а впоследствии творили на поле боя чудеса, это очень отличалось от армии Ганнибала. И опять получается, что Ганнибал просто гениальный полководец, что вот он из просто любого сброда мог сделать армию, которая побеждала римских воинов, славящихся своим терпением и обучением.
В. Дымарский ― А вот этот поход, что сделало Ганнибала гениальным полководцем? Вот этот вот поход через Альпы?
М. Кузахметов ― Не просто какая-то одна, пусть даже самая знаменитая, победа, а достаточно продолжительная цепочка событий, когда он с минимальными ресурсами на враждебной земле добивался одной победы за другой.
Тоже надо оговориться, если уж и было какое-то преимущество на стороне Ганнибала, это последовательное единоначалие. А римляне со своей тоже предыдущей многовековой историей упрямо, даже в самые драматичные годы, даже когда висела судьба на волоске, проводили выборы как ни в чем не бывало, действовали согласно своим строгим правилам, что если уж диктатор, то не дольше 6-ти месяцев. И тоже поразительно, что выдающиеся римские полководцы – не все, но были среди консулов и талантливые люди, как впоследствии Сципион, потом легко отстранялись от командования, потому что вышел срок, потому что надо отдавать командование следующему консулу. Потому что диктатор только на 6 месяцев.
И даже если Ганнибал у ворот, даже если мы сейчас все умрем, а выборы – извините, и следующий. Нельзя два срока подряд занимать одну и ту же должность. И тут поразительно, может быть, Рим до этого и побеждал, пока все эти правила соблюдал.
Кстати, в Карфагене, там не было так жестко регламентировано, но это тоже была республика, это тоже были избираемые должности, и реально карфагенские сенаторы нервничали, что это там Ганнибал засиделся на этой должности, не пора ли его поменять. Но это было непросто, пока он был в Испании, потом в Италии. И как они могли вредить? Не посылать подкрепление…
В. Дымарский ― Что они и делали.
М. Кузахметов ― Что они и делали. Большое спасибо за победы, но ресурсов нет. Тем более что тоже – забегая вперед – римляне, даже когда Ганнибал уже был у стен их родного города Рима, умудрялись отправлять экспедиции за сотни километров в Испанию, в Македонию, в Африку.
В. Дымарский ― По другим делам.
М. Кузахметов ― Ну, как сказать? Дело было общее. И эта стратегия тоже в итоге принесла успех. Тут, конечно, удивительное дело, до сих пор историки не понимают, почему после всех своих побед, потрясающих побед, когда Рим был обескровлен, Ганнибал не предпринял вообще никакой попытки устроить осаду Рима, он же захватывал крупные города, осада была известным и развитым делом, правильная осада. И когда на сторону Ганнибала перешли многие италийские города – за что им римляне потом беспощадно отомстили – он не предпринял никакой попытки осады. Каким бы ни был крупным укрепленным городом Рим – тут можно какую привести любопытную аналогию, что Сиракузы были гораздо крупнее Рима, после первой Пунической войны Рим Сиракузы подчинил. А позднее, когда сиракузские жители перешли на сторону Ганнибала, и Ганнибал был на территории Италии, римляне умудрились снарядить экспедицию под руководством Марцеллы, и после трех лет осады – три года вели осаду – но Сиракузы были взяты, жители беспощадно проданы в рабство, и одна из потерь – до сих пор мы не можем пережить – был убит Архимед, гениальный математик.
Но даже он со своими потрясающими машинами, даже он со своей гениальностью – ну, там, наверное, полулегендарные некоторые были средства борьбы, во всяком случае, любопытно, люди же проводили эксперименты, пытаясь с помощью системы зеркал поджечь корабли – невозможно. Но по преданию якобы он так создал, такую оптику, что они могли с помощью солнечных лучей римские корабли поджигать.
Одним словом, римляне осадили Сиракузы как неприступный старинный огромный город и взяли его. А Ганнибал почему-то Рим не осаждал. В итоге он провел около пятнадцати лет на территории Италии, подчинив себе многие города, добившись безусловной победы над римлянами, а по сути не добился ничего.
Все это дело, в сенате шли дискуссии, дебаты, менялись консулы, создавались новые армии, упрямые римляне снова и снова набирали легионы, рыдающие матери отправляли своих следующих сыновей на кровавую бойню. Но надо отдать должное, что все-таки это не был у римлян такой механический подход, все время на смерть отправлять своих сыновей, как минимум, один из римлян без каких-то талантов полководца полевого стал знаменит – это Фабий Максим, который сумел убедить, став диктатором, своих сограждан, что, мы сумеем одолеть Ганнибала не в поле, не на поле боя, а коварством – мы будем все сжигать, уничтожать, чтобы он не смог найти здесь себе пропитание, уничтожать его отдельные отряды.
В. Дымарский ― Максим, я бы здесь остановился, знаете, почему? Давайте все-таки какую-то интригу сохраним, поскольку о Фабии довольно тоже много в этом номере, можно прочитать его. Давайте мы не будем о нем, а оставим читателям возможность это самим прочитать и узнать, кто такой Фабий, кто такие фабианцы.
М. Кузахметов ― Фабианское течение в Англии.
В. Дымарский ― Да, которые последователи Фабия, в чем последовательность, и так далее.
М. Кузахметов ― Хорошо. Итак, возвращаясь к этим событиям, мы можем, не погружаясь в подробности, что даже спаситель Рима Фабий – впоследствии диктатура закончилась, он слагает с себя полномочия, на его место приходят новые люди, консулы, которые считают – ну, это все неправильно, это пораженческая позиция, мы не такие, единым напором, возвращаясь к лучшим традициям, в решительной атаке сломим – и терпят чудовищное сокрушительное поражение, которое вошло уже в историю, при Каннах.
В. Дымарский ― Битва при Каннах. Она тоже есть у нас в журнале.
М. Кузахметов ― Да, и как уже в последующие сотни лет любят язвить историки, а полководцы мечтают повторить этот потрясающий успех, когда меньшими силами вражеская армия не побеждается, а уничтожается. Но я тогда другой эпизод привел бы про Ганнибала, какой есть очень любопытный эпизод, который античные историки много раз воспроизводили, и который до сих пор удивляет, что он встречался со своим победителем, со Сципионом Африканским дважды – перед решающей битвой при Заме, то есть, тоже удивительно, да, вот когда могли два полководца встретиться, обсудить. Впоследствии в наполеоновские войны такое частично было возможно, но вообще история абсолютно нереальная, когда враждующие до ненависти, ослепленные ненавистью люди встречаются и разговаривают.
И как уверяют историки, впоследствии, когда Ганнибал был вынужден бежать из Карфагена, когда он скрывался в Греции, скрывался потом на Ближнем Востоке, в итоге покончил жизнь самоубийством. Но успел встретиться снова со Сципионом, якобы у них состоялась беседа, и Сципион спросил: а ты-то себя вообще… точнее: составь свой рейтинг выдающихся полководцев. На что Ганнибал говорит: я, пожалуй, все-таки третий. Первый – Александр Македонский, второй Пирр, а я третий. Потому что тебе, Сципион, проиграл, но ты все равно ниже меня, извини – вот если бы я и тебя одолел, тогда первым был бы я.
Но это любопытное предание, которое, может быть, даже имело место быть. Но когда Ганнибал был окружен, как мы знаем, римляне беспощадно требовали его уничтожения физического, он принял яд, но в рабство, стать героем триумфа он не хотел.
В. Дымарский ― Спасибо Максиму Кузахметову за подробный рассказ о Ганнибале, о герое нового номера журнала «Дилетант». Хотя рассказ подробный, но я уверяю вас, уважаемые слушатели, что есть еще много другого интересного и о Ганнибале, и о Пунических войнах, и о противостоянии Рима и Карфагена – ну, не говоря уже о журнальных материалах из других эпох и о других исторических личностях.
Спасибо, это была программа «Дилетанты», до встречи через неделю!
Ганнибал - сын Гамилькара Барки, один из величайших полководцев и государственных мужей древности, заклятый враг Рима и последний оплот Карфагена, родился в 247 г. до н.э., имел 9 лет от роду, когда отец взял его с собою в Испанию, где искал для своего отечества вознаграждения за потери, понесенные в Сицилии.
По словам Полибия и других историков, Ганнибал сам рассказывал, что пред отправлением в поход отец заставил его поклясться пред алтарем, что он всю жизнь будет непримиримым врагом Рима, и эту клятву Ганнибал сдержал вполне (так называемая "Ганнибалова клятва"). Его выдающиеся способности, необыкновенные условия его воспитания подготовляли в нем достойного преемника своего отца, достойного наследника его замыслов, гения и ненависти.
Выросший в военном лагере, Ганнибал тем не менее получил тщательное образование и всегда заботился о его пополнении. Так, уже будучи главнокомандующим, Ганнибал научился у спартанца Зозила греческому языку и до того овладел им, что составлял на нем государственные бумаги. Гибкий и крепкий телосложением, Ганнибал отличался в беге, был искусным бойцом и отважным наездником. Своей умеренностью в пище и сне, неутомимостью в походах, безграничной отвагой и беззаветной храбростью Ганнибал всегда подавал пример своим солдатам, а своей самоотверженной заботливостью о них приобрел их горячую любовь и
Истый сын своего народа, Ганнибал отличался изобретательным лукавством; для достижения своих целей он прибегал к оригинальным и неожиданным средствам, к разным ловушкам и хитростям и изучал характер своих противников с беспримерным тщанием. С помощью систематического шпионства Ганнибал всегда узнавал своевременно о замыслах неприятеля и даже в самом Риме содержал постоянных шпионов. Его современники старались очернить характер Ганнибала, его упрекали в лживости, вероломстве и коварстве, но все мрачное и жестокое в его деяниях частью должно быть отнесено на счет второстепенных полководцев его, частью находить себе оправдание в тогдашних понятиях о международном праве. Военный гений Ганнибала восполнялся великими дарованиями политическими, которые он обнаружил в предпринятой им, по окончании войны, реформе карфагенских государственных учреждений и которые доставили ему и в изгнании беспримерное влияние на правителей восточных государств.
Ганнибал владел даром властвовать над людьми, что выражалось в беспредельном повиновении, в котором он умел держать свои разноплеменные и разноязычные войска, никогда не бунтовавшие против Ганнибала даже в самые тяжелые времена. Таков был этот человек, которого, по смерти Гасдрубала, павшего в 221 г. от руки убийцы, испанская армия избрала своим вождем и который решился осуществить предначертания своего не менее гениального отца. Средства для этого были подготовлены вполне.
Начало II Пунической войны.
Без поддержки карфагенского правительства, даже при тайном его противодействии, Гамилькар создал в Испании новую провинцию, богатые рудники которой дали ему возможность запастись казной, а зависевшие от нее общины доставляли вспомогательные войска и наемников, сколько требовалось. Римским дипломатам удалось добиться в 226 году заключения договора с Гасдрубалом, согласно которому карфагеняне не должны были продвигаться за Ибер (Эбро). Но к юго-западу от Ибера, в большей части Испании за карфагенянами признавалась полная свобода действий. Гамилькар оставил своему сыну в наследство полную казну и сильную, привыкшую к победам армию, для которой лагерь служил отечеством, а патриотизм заменяли честь знамени и беззаветная преданность своему вождю. Ганнибал решил, что пришло время свести счеты с Римом.
Но трусливое карфагенское правительство, погрязшее в меркантильных расчетах, вовсе не думало увлекаться замыслами 26-летнего юноши-полководца, а Ганнибал не решался начать войну явно наперекор законным властям, но пытался вызвать нарушение мира со стороны испанской колонии Сагунта, находившейся под покровительством Рима. Сагунтцы ограничились тем, что обратились с жалобой в Рим. Для разбора дела римский сенат послал в Испанию комиссаров. Резким обхождением Ганнибал думал вынудить у них объявление войны, но комиссары поняли, в чем дело, смолчали и сообщили в Рим о собиравшейся грозе. Рим начал усиленно вооружаться.
Время проходило, и Ганнибал решился действовать. Он послал в Карфаген известие, что сагунтцы стали теснить карфагенских подданных, торболетов, и, не дожидаясь ответа, открыл военные действия. Впечатления от этого шага в Карфагене было подобно удару грома; шла речь о выдаче дерзкого главнокомандующего Риму.
Но оттого ли, что карфагенское правительство боялось армии еще больше, чем римлян, оттого ли, что оно осознавало невозможность загладить то, что было сделано, или же по свойственной ему нерешительности оно решило ничего не делать, т.е. не вести войны и не препятствовать ее продолжению. После 8-месячной осады Сагунт пал в 218 г.
Римские послы потребовали в Карфагене выдачи Ганнибала и, не получив от карфагенского сената ни удовлетворительного, ни отрицательного ответа, объявили войну, которая названа Второй Пунической войной, которую многие древние историки называли "Ганнибаловой войной".
Римский план ведения боевых действий предусматривал обычное в таких случаях деление сил армии и флота между двумя консулами 218 года. Один из них должен был сосредоточить свои войска в Сицилии и, совершив оттуда переправу в Африку, начать военные действия на территории врага, в непосредственной близости от самого Карфагена. Другой консул должен был со своей армией переправиться в Испанию и сковать там силы Ганнибала.
Однако энергичные ответные действия Ганнибала нарушили эти расчеты и отодвинули реализацию стратегического плана римлян на несколько лет. Гений Ганнибала подсказал ему, что с Римом можно бороться лишь в Италии. Обеспечив Африку и оставив в Испании брата своего Гасдрубала с войском, он в 218 г. выступил из Нового Карфагена с 80000 пехоты, 12000 всадников и 37 боевых слонов. В битвах между Эбро и Пиренеями Ганнибал потерял 20000 человек, и для удержания этой вновь завоеванной страны он оставил в ней Ганнона с 10000 пехоты и 1000 всадников. Маршрут похода пролегал по южному побережью Испании и Галлии. Оттуда Ганнибал спустился в Южную Галлию и здесь искусно уклонился от встречи с консулом Публием Корнелием Сципионом, который думал преградить ему путь в долину Роны. Римлянам стало ясно намерение Ганнибала вторгнуться в Италию с севера.
Это заставило римлян отказаться от первоначального плана кампании. Обе консульские армии были направлены на север, навстречу Ганнибалу.
В конце октября 218 г. армия Ганнибала после пяти с половиной месяцев тяжелого похода, проведенного в беспрерывных битвах с горцами, спустилась в долину реки По. Но потери, понесенные ею за это время, были громадны, так что по прибытии в Италию у Ганнибала под рукой оставалось всего 20000 пехоты и 6000 конницы. Почти все боевые слоны погибли. В Цизальпинской Галлии, незадолго до этого покоренной римлянами, карфагенскому полководцу удалось дать отдых своей измученной армии и значительно пополнить ее за счет отрядов местных племен.
Война в Италии.
Заняв и разрушив Турин, Ганнибал одержал победу над римлянами близ реки Тичино (Тицин), а затем совершенно разбил их на реке Треббии, несмотря на то, что неприятель был усилен значительными подкреплениями, поспешно вызванными из Сицилии и Массилии.
После нанесения первых ударов врагам Ганнибал расположился на зимних квартирах в Цизальпинской Галлии и озаботился усилением своей армии союзными войсками из галльских и других племен. При открытии кампании 217 г. две неприятельские армии - Фламиния и Сервилия - были выставлены на путях наступления Ганнибала к Риму. По стратегическим соображениям карфагенянин решился не атаковать ни ту, ни другую, а, обойдя с левого крыла армию Фламиния, угрожать ее сообщениям с Римом. Для этого Ганнибал избрал крайне затруднительный, но зато кратчайший путь - на Парму и через Клузиумские болота, затопленные в это время разлитием реки Арно. Четыре дня армия полководца шла в воде, потеряла всех слонов, большую часть лошадей и вьючного скота, и сам Ганнибал от воспаления лишился одного глаза. Когда, при выходе из болот, карфагенянин сделал демонстрацию движения к Риму, то Фламиний, оставив свою позицию, последовал за армией Ганнибала, но при этом не соблюдал никаких военных предосторожностей. Пользуясь оплошностью своего противника, Ганнибал устроил беспримерную засаду целой армией у Тразименского озера.
Развернувшийся бой скорее походил на массовое избиение римлян, нежели на обычное сражение. В узкой долине римляне не смогли развернуть своих боевых порядков и, окруженные неприятелем, метались в растерянности. Многие бросились в озеро и тонули. Почти вся армия Флиминия и сам он погибли в этой битве.
Ввиду страшной опасности, в которой очутилось отечество, римляне вручили диктаторскую власть Квинту Фабию Максиму (впоследствии прозванному Кунктатором, т.е. Медлителем). Фабий, хорошо поняв положение дел, прибегнул к новой системе действий; он избегал решительных сражений, а старался утомить противника походами и затруднениями в добыче продовольствия. Медлительность и осторожность его, однако, не понравилась римлянам, и по окончании срока диктатуры Фабия в 216 году до н.э. командование армией было поручено двум консулам: Гаю Теренцию Варрону и Луцию Павлу Эмилию. Армия, подчиненная им, была самая многочисленная со времени основания Рима (90 тысяч пехоты, 8100 конницы и 1 тысяча сиракузских стрелков).
В это время Ганнибал находился в весьма затруднительном положении: войска были истощены беспрерывными переходами, терпели во всем недостаток, а из Карфагена, по интригам враждебной полководцу партии, подкреплений не присылалось. Из этих затруднений карфагенянин был выручен опрометчивостью Теренция Варрона, который атаковал завоевателей при Каннах (в Апулии) в местности, удобной для действия отличной нумидийской конницы Ганнибала. Римляне располагали перед этим сражением армией, которая насчитывала 80 тысяч пехотинцев и 6 тысяч всадников. Пехота Ганнибала насчитывала всего 40 тысяч воинов, зато он имел количественный и качественный перевес в коннице - 14 тысяч всадников. Там римляне потерпели ужасное поражение; большая часть их армии была уничтожена, а Павел Эмилий был убит.
Победа Ганнибала под Каннами имела широкий резонанс. На сторону карфагенского полководца начали переходить одна за другой общины Южной Италии. От римлян отпала большая часть Самния, Бруттия, значительная часть Лукании.
Успехи Ганнибала были оценены и за пределами Италии. Македонский царь Филипп V предложил ему союз и военную помощь. В Сицилии на сторону Ганнибала перешли Сиракузы. Римляне рисковали потерять весь остров.
Несмотря на одержанную победу, Ганнибал не мог теперь, как и прежде, покуситься на овладение самим Римом, так как не имел никаких средств для правильной осады. Ему пришлось удовольствоваться тем, что после сражения при Каннах большая часть римских союзников в Италии приняла его сторону и что Капуя, второй город республики, открыла ему свои ворота. В этом городе полководец дал временный отдых своим измученным войскам, но положение Ганнибала мало улучшилось, так как правители Карфагена, занятые исключительно своими корыстными торговыми интересами, упустили удобный случай окончательно раздавить своих исконных соперников - римлян и не оказывали своему гениальному полководцу почти никакой поддержки. Роковую роль для Ганнибала сыграла близорукая политика карфагенского правительства, из-за которой находившаяся на вражеской территории карфагенская армия не имела регулярных связей со своей метрополией, была лишена источников пополнения материальными и людскими резервами. За все время Ганнибалу было выслано в подкрепление только 12 тысяч пехоты и 1500 конницы. Рим между тем оправился, собрал новые войска, и консул Марцелл одержал при Ноле первую победу над карфагенянами. После ряда военных действий, шедших с переменным успехом, Капуя была взята римлянами, и Ганнибал должен был принять чисто оборонительное положение.
Не получая помощи из отечества, полководец вызвал из Испании своего брата, Гасдрубала, который (207 год) вследствие сего двинулся со своими войсками в Италию, но соединиться с Ганнибалом не мог, так как римляне своевременно приняли меры, чтобы воспрепятствовать этому. Консул Клавдий Нерон одержал победу над Ганнибалом при Грументуме, а затем, соединившись с другим консулом, Ливием Сампатором, разбил Гасдрубала. Узнав об участи, постигшей его брата (отрубленная голова которого была брошена в карфагенский лагерь), Ганнибал отступил в Бруциум, где еще в течение 3 лет выдерживал неравную борьбу со своими заклятыми врагами.
Возвращение в Карфаген.
По прошествии этого времени карфагенский сенат вызвал полководца на защиту родного города, которому угрожал консул Публий Корнелий Сципион, перенесший войну в Африку.
В 203 году Ганнибал покинул Италию, приплыл к африканским берегам, высадился при Лептисе и расположил свои войска при Адрумете. Попытка вступить в переговоры с римлянами не имела успеха. Наконец, на расстоянии пяти переходов от Карфагена, при Заме, последовало решительное сражение (202 год). Решающую роль в победе над Ганнибалом сыграла нумидийская конница во главе с царем Масиниссой, который перешел на сторону римлян. Карфагеняне были наголову разбиты, и этим закончилась 2-я Пуническая война. В 201 году до н.э. был подписан мирный договор. Его условия были тяжелыми и унизительными для карфагенян. Они теряли все свои заморские владения, в том числе и Испанию. Им запрещалось вести войны даже с соседними племенами без разрешения римского сената. Карфаген выплачивал огромную контрибуцию в 10 тысяч талантов и выдавал римлянам весь свой военный флот и боевых слонов.В последующий затем период мира полководец Ганнибал выказал себя и государственным человеком; занимая должности претора, или главы республики, Ганнибал привел в порядок финансы, обеспечил срочные уплаты тяжелой контрибуции, наложенной победителями, и вообще в мирное, как и в военное, время оказался на высоте своего положения.
Бегство и смерть.
Мысль о возобновлении борьбы с Римом, однако, не покидала его, и, чтобы заручиться большими шансами на успех, он вступил в тайные сношения с сирийским царем Антиохом III. Враги Ганнибала донесли об этом в Рим, и римляне потребовали его выдачи. Тогда полководец бежал к Антиоху (195 год) и успел уговорить его поднять оружие против Рима, надеясь склонить к тому же своих соотечественников. Но карфагенский сенат решительно отказался от ведения войны. Флоты сирийский и финикийский были разбиты римлянами, и в то же время Корнелий Сципион нанес поражение Антиоху под Магнезией. Антиох III, потерпев поражение, был вынужден искать мира, одним из условий которого была выдача Ганнибала.
Новое требование римлян о выдаче Ганнибала заставило его бежать (189 год). Согласно некоторым источникам, Ганнибал одно время жил при дворе армянского царя Артаксия, основав для него город Арташат на р. Аракс, затем на о. Крит,откуда направился к вифинскому царю Прузию. Тут стал он во главе союза между Прузием и соседними с ним властителями против римского союзника, пергамского царя Эвмена.
В одном из морских сражений Ганнибалу удалось обратить пергамские корабли в бегство, бросив на их палубы сосуды со змеями. Действия Ганнибала против неприятеля были и теперь победоносны, но Прузий изменил ему и вошел в сношения с римским сенатом относительно выдачи своего гостя. Узнав об этом, 65-летний Ганнибал, чтобы избавиться от постыдного плена после столь славной жизни, принял яд, который постоянно носил в перстне.
Так погиб этот человек, Равно гениальный как воин и правитель, которому, однако, не удалось остановить хода всемирной истории, может быть потому, что древняя доблесть Рима нашла в Карфагене соперника себялюбивого, неспособного стать выше интересов минуты и искать прочные основы государственной жизни в недрах народа, а не в меркантильных расчетах олигархии. По собственному выражению Ганнибала: "Не Рим, а карфагенский сенат победил Ганнибала". Его похоронили в Либиссе на европейском берегу Босфора, далеко от Карфагена, которому только на 37 лет суждено было пережить своего великого полководца.
Античные историки о личности Ганнибала.
Существует единственное прижизненное изображение Ганнибала его профиль на монете Карфагена, отчеканенной в 221 году во времена его избрания военачальником.
В сочинениях историков сохранился полулегендарный рассказ о встрече Ганнибала и Сципиона, прибывшего в 193 в Эфес в составе посольства римлян к Антиоху III. Однажды во время беседы Сципион спросил Ганнибала, кого он считает величайшим полководцем. Великий полководец назвал Александра Македонского, Пирра - эпирского царя и себя на третьем месте после них, прибавив затем, что, если бы ему удалось победить римлян, он считал бы себя выше и Александра, и Пирра, и всех других полководцев.
Люди-легенды. Древний мир
Ганнибал - сын Гамилькара Барки, один из величайших полководцев и государственных мужей древности, заклятый враг Рима и последний оплот Карфагена
Становление Ганнибала
Ганнибал - сын Гамилькара Барки, один из величайших полководцев и государственных мужей древности, заклятый враг Рима и последний оплот Карфагена, родился в 247 г. до н. э., имел 9 лет от роду, когда отец взял его с собою в Испанию, где искал для своего отечества вознаграждения за потери, понесенные в Сицилии.
По словам Полибия и других историков, Ганнибал сам рассказывал, что перед отправлением в поход отец заставил его поклясться перед алтарем, что он всю жизнь будет непримиримым врагом Рима, и эту клятву Ганнибал сдержал вполне (так называемая "Ганнибалова клятва"). Его выдающиеся способности, необыкновенные условия его воспитания подготовляли в нем достойного преемника своего отца, достойного наследника его замыслов, гения и ненависти.
Выросший в военном лагере, Ганнибал тем не менее получил тщательное образование и всегда заботился о его пополнении. Так, уже будучи главнокомандующим, Ганнибал научился у спартанца Зозила греческому языку и до того овладел им, что составлял на нем государственные бумаги. Гибкий и крепкий телосложением, Ганнибал отличался в беге, был искусным бойцом и отважным наездником. Своей умеренностью в пище и сне, неутомимостью в походах, безграничной отвагой и беззаветной храбростью Ганнибал всегда подавал пример своим солдатам, а своей самоотверженной заботливостью о них приобрел их горячую любовь и беспредельную преданность. Свои стратегические дарования он обнаружил, еще будучи на 22-м году от роду начальником конницы у своего зятя Гасдрубала, который, после смерти Гамилькара в 229 г., принял главное начальство в Испании. Едва ли кто другой сумел в такой степени соединять в себе обдуманность с горячностью, предусмотрительность с энергией и настойчивостью в преследовании намеченной цели.
Монета с изображением Гасдрубала
Истый сын своего народа, Ганнибал отличался изобретательным лукавством; для достижения своих целей он прибегал к оригинальным и неожиданным средствам, к разным ловушкам и хитростям и изучал характер своих противников с беспримерным тщанием. С помощью систематического шпионства Ганнибал всегда узнавал своевременно о замыслах неприятеля и даже в самом Риме содержал постоянных шпионов. Его современники старались очернить характер Ганнибала, его упрекали в лживости, вероломстве и коварстве, но все мрачное и жестокое в его деяниях частью должно быть отнесено на счет второстепенных полководцев его, частью находить себе оправдание в тогдашних понятиях о международном праве. Военный гений Ганнибала восполнялся великими дарованиями политическими, которые он обнаружил в предпринятой им, по окончании войны, реформе карфагенских государственных учреждений и которые доставили ему и в изгнании беспримерное влияние на правителей восточных государств.
Ганнибал владел даром властвовать над людьми, что выражалось в беспредельном повиновении, в котором он умел держать свои разноплеменные и разноязычные войска, никогда не бунтовавшие против Ганнибала даже в самые тяжелые времена. Таков был этот человек, которого, по смерти Гасдрубала, павшего в 221 г. от руки убийцы, испанская армия избрала своим вождем и который решился осуществить предначертания своего не менее гениального отца. Средства для этого были подготовлены вполне.
Начало II Пунической войны
Без поддержки карфагенского правительства, даже при тайном его противодействии, Гамилькар создал в Испании новую провинцию, богатые рудники которой дали ему возможность запастись казной, а зависевшие от нее общины доставляли вспомогательные войска и наемников, сколько требовалось. Римским дипломатам удалось добиться в 226 году заключения договора с Гасдрубалом, согласно которому карфагеняне не должны были продвигаться за Ибер (Эбро). Но к юго-западу от Ибера, в большей части Испании за карфагенянами признавалась полная свобода действий. Гамилькар оставил своему сыну в наследство полную казну и сильную, привыкшую к победам армию, для которой лагерь служил отечеством, а патриотизм заменяли честь знамени и беззаветная преданность своему вождю. Ганнибал решил, что пришло время свести счеты с Римом.
Но трусливое карфагенское правительство, погрязшее в меркантильных расчетах, вовсе не думало увлекаться замыслами 26-летнего юноши-полководца, а Ганнибал не решался начать войну явно наперекор законным властям, но пытался вызвать нарушение мира со стороны испанской колонии Сагунта, находившейся под покровительством Рима. Сагунтцы ограничились тем, что обратились с жалобой в Рим. Для разбора дела римский сенат послал в Испанию комиссаров. Резким обхождением Ганнибал думал вынудить у них объявление войны, но комиссары поняли, в чем дело, смолчали и сообщили в Рим о собиравшейся грозе. Рим начал усиленно вооружаться.
Время проходило, и Ганнибал решился действовать. Он послал в Карфаген известие, что сагунтцы стали теснить карфагенских подданных, торболетов, и, не дожидаясь ответа, открыл военные действия. Впечатления от этого шага в Карфагене было подобно удару грома; шла речь о выдаче дерзкого главнокомандующего Риму.
Но оттого ли, что карфагенское правительство боялось армии еще больше, чем римлян, оттого ли, что оно осознавало невозможность загладить то, что было сделано, или же по свойственной ему нерешительности оно решило ничего не делать, т. е. не вести войны и не препятствовать ее продолжению. После 8-месячной осады Сагунт пал в 218 г.
Римские послы потребовали в Карфагене выдачи Ганнибала и, не получив от карфагенского сената ни удовлетворительного, ни отрицательного ответа, объявили войну, которая названа Второй Пунической войной, которую многие древние историки называли "Ганнибаловой войной".
Римский план ведения боевых действий предусматривал обычное в таких случаях деление сил армии и флота между двумя консулами 218 года. Один из них должен был сосредоточить свои войска в Сицилии и, совершив оттуда переправу в Африку, начать военные действия на территории врага, в непосредственной близости от самого Карфагена. Другой консул должен был со своей армией переправиться в Испанию и сковать там силы Ганнибала.
Однако энергичные ответные действия Ганнибала нарушили эти расчеты и отодвинули реализацию стратегического плана римлян на несколько лет. Гений Ганнибала подсказал ему, что с Римом можно бороться лишь в Италии. Обеспечив Африку и оставив в Испании брата своего Гасдрубала с войском, он в 218 г. выступил из Нового Карфагена с 80000 пехоты, 12000 всадников и 37 боевых слонов. В битвах между Эбро и Пиренеями Ганнибал потерял 20000 человек, и для удержания этой вновь завоеванной страны он оставил в ней Ганнона с 10000 пехоты и 1000 всадников. Маршрут похода пролегал по южному побережью Испании и Галлии. Оттуда Ганнибал спустился в Южную Галлию и здесь искусно уклонился от встречи с консулом Публием Корнелием Сципионом, который думал преградить ему путь в долину Роны. Римлянам стало ясно намерение Ганнибала вторгнуться в Италию с севера.
Это заставило римлян отказаться от первоначального плана кампании. Обе консульские армии были направлены на север, навстречу Ганнибалу.
Переправа войска Ганнибала через Рону
Тем временем карфагенский полководец подошел к Альпам. Ему предстояло преодолеть одну из трудностей всего похода - провести войско по обледенелым кручам, узкими горными тропами, часто сквозь снежные бури, которые для карфагенян, вообще не знавших, что такое снег и холод, были особенно тяжелым испытанием. По исследованиям Уикгама и Кратера, перевал этот Ганнибал сделал через Малый Сант-Бернард. Другие указывают на Мон-Женевр, а также на Мон-Сени. Переход через Альпы продолжался тридцать три дня.
В конце октября 218 г. армия Ганнибала после пяти с половиной месяцев тяжелого похода, проведенного в беспрерывных битвах с горцами, спустилась в долину реки По. Но потери, понесенные ею за это время, были громадны, так что по прибытии в Италию у Ганнибала под рукой оставалось всего 20000 пехоты и 6000 конницы. Почти все боевые слоны погибли. В Цизальпинской Галлии, незадолго до этого покоренной римлянами, карфагенскому полководцу удалось дать отдых своей измученной армии и значительно пополнить ее за счет отрядов местных племен.
Война в Италии
Заняв и разрушив Турин, Ганнибал одержал победу над римлянами близ реки Тичино (Тицин), а затем совершенно разбил их на реке Треббии, несмотря на то, что неприятель был усилен значительными подкреплениями, поспешно вызванными из Сицилии и Массилии.
После нанесения первых ударов врагам Ганнибал расположился на зимних квартирах в Цизальпинской Галлии и озаботился усилением своей армии союзными войсками из галльских и других племен. При открытии кампании 217 г. две неприятельские армии - Фламиния и Сервилия - были выставлены на путях наступления Ганнибала к Риму. По стратегическим соображениям карфагенянин решился не атаковать ни ту, ни другую, а, обойдя с левого крыла армию Фламиния, угрожать ее сообщениям с Римом. Для этого Ганнибал избрал крайне затруднительный, но зато кратчайший путь - на Парму и через Клузиумские болота, затопленные в это время разлитием реки Арно. Четыре дня армия полководца шла в воде, потеряла всех слонов, большую часть лошадей и вьючного скота, и сам Ганнибал от воспаления лишился одного глаза. Когда, при выходе из болот, карфагенянин сделал демонстрацию движения к Риму, то Фламиний, оставив свою позицию, последовал за армией Ганнибала, но при этом не соблюдал никаких военных предосторожностей. Пользуясь оплошностью своего противника, Ганнибал устроил беспримерную засаду целой армией у Тразименского озера.
Монета с изображением Фламиния
Когда основные силы римлян втянулись в долину, образованную озером и окрестными холмами, со всех холмов по условному знаку Ганнибала начали спускаться карфагенские отряды.
Развернувшийся бой скорее походил на массовое избиение римлян, нежели на обычное сражение. В узкой долине римляне не смогли развернуть своих боевых порядков и, окруженные неприятелем, метались в растерянности. Многие бросались в озеро и тонули. Почти вся армия Флиминия и сам он погибли в этой битве.
Ввиду страшной опасности, в которой очутилось отечество, римляне вручили диктаторскую власть Квинту Фабию Максиму (впоследствии прозванному Кунктатором, т. е. Медлителем). Фабий, хорошо поняв положение дел, прибегнул к новой системе действий; он избегал решительных сражений, а старался утомить противника походами и затруднениями в добыче продовольствия. Медлительность и осторожность его, однако, не понравилась римлянам, и по окончании срока диктатуры Фабия в 216 году до н. э. командование армией было поручено двум консулам: Гаю Теренцию Варрону и Луцию Павлу Эмилию. Армия, подчиненная им, была самая многочисленная со времени основания Рима (90 тысяч пехоты, 8100 конницы и 1 тысяча сиракузских стрелков).
В это время Ганнибал находился в весьма затруднительном положении: войска были истощены беспрерывными переходами, терпели во всем недостаток, а из Карфагена, по интригам враждебной полководцу партии, подкреплений не присылалось. Из этих затруднений карфагенянин был выручен опрометчивостью Теренция Варрона, который атаковал завоевателей при Каннах (в Апулии) в местности, удобной для действия отличной нумидийской конницы Ганнибала. Римляне располагали перед этим сражением армией, которая насчитывала 80 тысяч пехотинцев и 6 тысяч всадников. Пехота Ганнибала насчитывала всего 40 тысяч воинов, зато он имел количественный и качественный перевес в коннице - 14 тысяч всадников. Там римляне потерпели ужасное поражение; большая часть их армии была уничтожена, а Павел Эмилий был убит.
Победа Ганнибала под Каннами имела широкий резонанс. На сторону карфагенского полководца начали переходить одна за другой общины Южной Италии. От римлян отпала большая часть Самния, Бруттия, значительная часть Лукании.
Успехи Ганнибала были оценены и за пределами Италии. Македонский царь Филипп V предложил ему союз и военную помощь. В Сицилии на сторону Ганнибала перешли Сиракузы. Римляне рисковали потерять весь остров.
Несмотря на одержанную победу, Ганнибал не мог теперь, как и прежде, покуситься на овладение самим Римом, так как не имел никаких средств для правильной осады. Ему пришлось удовольствоваться тем, что после сражения при Каннах большая часть римских союзников в Италии приняла его сторону и что Капуя, второй город республики, открыла ему свои ворота. В этом городе полководец дал временный отдых своим измученным войскам, но положение Ганнибала мало улучшилось, так как правители Карфагена, занятые исключительно своими корыстными торговыми интересами, упустили удобный случай окончательно раздавить своих исконных соперников - римлян и не оказывали своему гениальному полководцу почти никакой поддержки. Роковую роль для Ганнибала сыграла близорукая политика карфагенского правительства, из-за которой находившаяся на вражеской территории карфагенская армия не имела регулярных связей со своей метрополией, была лишена источников пополнения материальными и людскими резервами. За все время Ганнибалу было выслано в подкрепление только 12 тысяч пехоты и 1500 конницы. Рим между тем оправился, собрал новые войска, и консул Марцелл одержал при Ноле первую победу над карфагенянами. После ряда военных действий, шедших с переменным успехом, Капуя была взята римлянами, и Ганнибал должен был принять чисто оборонительное положение.
Не получая помощи из отечества, полководец вызвал из Испании своего брата, Гасдрубала, который (207 год) вследствие сего двинулся со своими войсками в Италию, но соединиться с Ганнибалом не мог, так как римляне своевременно приняли меры, чтобы воспрепятствовать этому. Консул Клавдий Нерон одержал победу над Ганнибалом при Грументуме, а затем, соединившись с другим консулом, Ливием Сампатором, разбил Гасдрубала. Узнав об участи, постигшей его брата (отрубленная голова которого была брошена в карфагенский лагерь), Ганнибал отступил в Бруциум, где еще в течение 3 лет выдерживал неравную борьбу со своими заклятыми врагами.
Возвращение в Карфаген
По прошествии этого времени карфагенский сенат вызвал полководца на защиту родного города, которому угрожал консул Публий Корнелий Сципион, перенесший войну в Африку.
Монета с изображением Публия Корнелия Сципиона
В 203 году Ганнибал покинул Италию, приплыл к африканским берегам, высадился при Лептисе и расположил свои войска при Адрумете. Попытка вступить в переговоры с римлянами не имела успеха. Наконец, на расстоянии пяти переходов от Карфагена, при Заме, последовало решительное сражение (202 год). Решающую роль в победе над Ганнибалом сыграла нумидийская конница во главе с царем Масиниссой, который перешел на сторону римлян. Карфагеняне были наголову разбиты, и этим закончилась 2-я Пуническая война. В 201 году до н. э. был подписан мирный договор. Его условия были тяжелыми и унизительными для карфагенян. Они теряли все свои заморские владения, в том числе и Испанию. Им запрещалось вести войны даже с соседними племенами без разрешения римского сената. Карфаген выплачивал огромную контрибуцию в 10 тысяч талантов и выдавал римлянам весь свой военный флот и боевых слонов.
В последующий затем период мира полководец Ганнибал выказал себя и государственным человеком; занимая должности претора, или главы республики, Ганнибал привел в порядок финансы, обеспечил срочные уплаты тяжелой контрибуции, наложенной победителями, и вообще в мирное, как и в военное время, оказался на высоте своего положения.
Бегство и смерть
Мысль о возобновлении борьбы с Римом, однако, не покидала его, и, чтобы заручиться большими шансами на успех, он вступил в тайные сношения с сирийским царем Антиохом III. Враги Ганнибала донесли об этом в Рим, и римляне потребовали его выдачи. Тогда полководец бежал к Антиоху (195 год) и успел уговорить его поднять оружие против Рима, надеясь склонить к тому же своих соотечественников. Но карфагенский сенат решительно отказался от ведения войны. Флоты сирийский и финикийский были разбиты римлянами, и в то же время Корнелий Сципион нанес поражение Антиоху под Магнезией. Антиох III, потерпев поражение, был вынужден искать мира, одним из условий которого была выдача Ганнибала.
Новое требование римлян о выдаче Ганнибала заставило его бежать (189 год). Согласно некоторым источникам, Ганнибал одно время жил при дворе армянского царя Артаксия, основав для него город Арташат на р. Аракс, затем на о. Крит, откуда направился к вифинскому царю Прузию. Тут стал он во главе союза между Прузием и соседними с ним властителями против римского союзника, пергамского царя Эвмена.
В одном из морских сражений Ганнибалу удалось обратить пергамские корабли в бегство, бросив на их палубы сосуды со змеями. Действия Ганнибала против неприятеля были и теперь победоносны, но Прузий изменил ему и вошел в сношения с римским сенатом относительно выдачи своего гостя. Узнав об этом, 65-летний Ганнибал, чтобы избавиться от постыдного плена после столь славной жизни, принял яд, который постоянно носил в перстне.
Так погиб этот человек, равно гениальный как воин и правитель, которому, однако, не удалось остановить хода всемирной истории, может быть потому, что древняя доблесть Рима нашла в Карфагене соперника себялюбивого, неспособного стать выше интересов минуты и искать прочные основы государственной жизни в недрах народа, а не в меркантильных расчетах олигархии. По собственному выражению Ганнибала: "Не Рим, а карфагенский сенат победил Ганнибала". Его похоронили в Либиссе на европейском берегу Босфора, далеко от Карфагена, которому только на 37 лет суждено было пережить своего великого полководца.
Античные историки о личности Ганнибала
Существует единственное прижизненное изображение Ганнибала его профиль на монете Карфагена, отчеканенной в 221 году во времена его избрания военачальником.
Единственная монета с изображением Ганнибала
Краткую биографию Ганнибала составил римский историк Корнелий Непот (1 в. до н. э.). В трудах Полибия, Тита Ливия, Аппиана, описывавших события 2-й Пунической войны, римский патриотизм сочетался с восхищением перед величайшим врагом Рима, который «шестнадцать лет воюя в Италии против Рима, ни разу не уводил войска с поля битвы» (Полибий, кн. 19). Тит Ливий (кн. XXI; 4, 3 сл.) рассказывал, что Ганнибал «одинаково терпеливо переносил жару и холод; меру еды и питья он определял природной потребностью, а не удовольствием; выбирал время для бодрствования и сна, не отличая дня от ночи; многие часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спал на земле среди воинов, стоявших на постах и в караулах. Он далеко опережал всадников и пехотинцев, первым вступал в бой, последним покидал сражение». Как сообщает Корнелий Непот, Ганнибал свободно владел греческим и латинским языками и написал на греческом языке несколько книг.
В сочинениях историков сохранился полулегендарный рассказ о встрече Ганнибала и Сципиона, прибывшего в 193 в Эфес в составе посольства римлян к Антиоху III. Однажды во время беседы Сципион спросил Ганнибала, кого он считает величайшим полководцем. Великий полководец назвал Александра Македонского, Пирра - эпирского царя и себя на третьем месте после них, прибавив затем, что, если бы ему удалось победить римлян, он считал бы себя выше и Александра, и Пирра, и всех других полководцев.
История Ру
ГАННИБАЛ (полководец) ГАННИБАЛ (полководец)
ГАННИБА́Л (Hannibal) (247 до н. э., Карфаген, Северная Африка - около 183-181 до н. э., Либисс, Вифиния), карфагенский полководец, сын Гамилькара Барки (см.
ГАМИЛЬКАР БАРКА)
. В ходе 2-й Пунической войны (218-201) совершил переход через Альпы, одержал победы у рек Тицин, Треббия (218), у Тразименского оз. (217), при Каннах (216). В 202 при Заме (Сев. Африка) Ганнибал был побежден римлянами.
Ганнибал воспитывался в Иберии, где карфагеняне вели непрерывные войны, и в детстве дал клятву не прекращать борьбу против Рима («Ганнибалова клятва»). После смерти Гамилькара служил под началом его зятя Гасдрубала (см.
ГАСДРУБАЛ)
, а после его гибели в 221 26-летний Ганнибал был избран командующим. Укрепляя позиции Карфагена в Испании, Ганнибал после восьмимесячной осады г. Сагунта, имевшего дружественные отношения с Римом, захватил его в 219, что положило начало 2-й Пунической войне (см.
ПУНИЧЕСКИЕ ВОЙНЫ)
.
Поход в Италию
Весной 218 войско Ганнибала, выйдя из Нового Карфагена (ныне г. Картахена), пересекло р. Ибер, перешло Пиренеи и двинулось вдоль морского побережья, ведя борьбу с жившими там кельтскими племенами. Ганнибал достиг р. Родана (ныне Рона) и переправился через нее прежде, чем туда прибыл морским путем Публий Корнелий Сципион с римским войском. Поняв, что Ганнибал собирается пересечь Альпы и вторгнуться на Апеннинский п-ов, Сципион отвел войска обратно на север Италии.
К Альпам армия Ганнибала подошла, по-видимому, в районе совр. Коль-де-Кремон или Коль-де-Кабр, затем, двигаясь к верховьям р. Друенции и пройдя перевал Мон-Сени или Мон-Женевр, достигло долины р. По, вторгшись на территорию племени тавринов; его столицу - современный г. Турин - Ганнибал взял приступом.
Понеся огромные потери в столкновении с галльскими племенами, Ганнибал вывел армию на перевал, открывавший путь в Северную Италию.
Спуск произошел 7 ноября; спускаться приходилось по заснеженной и скользкой тропе, где каждое неосторожное движение грозило гибелью. Лошади, пробивавшие копытами лед, оказывались как бы в капкане и не могли идти дальше. Чтобы поднять боевой дух войска, Ганнибал обратился к солдатам с речью, сказав, что горы - это не только стены Италии, но и стены самого Рима, преодолев которые армия обеспечит себе победу. По словам историка Аппиана (см.
АППИАН)
, дорога, проложенная воинами Ганнибала, продолжала существовать еще во 2 в. н. э. и носила имя полководца. На 14-й день перехода, через 5 месяцев после выхода из Испании, потеряв около половины своего войска, Ганнибал с 20 тыс. пехоты, 6 тыс. кавалерии и только несколькими слонами вышел на равнины Италии.
Война в Италии
В первом же столкновении с римской армией на равнине к западу от р. Тичино пунийская конница одержала полную победу. Армия консула 218 года Публия Корнелия Сципиона вынуждена была отойти к Плацентии (совр. Пьяченца); соединившись с отозванным из Сицилии войском второго консула Тиберия Семпрония Лонга, она напала на Ганнибала у р. Требии, но и здесь римляне потерпели поражение. Эти победы привлекли на сторону Ганнибала племена цизальпинских галлов и лигуров, за счет которых его войско увеличилось вдвое. Весной 217 Ганнибал продолжил наступление на Италию. Римские войска, сосредоточенные в Ариминии и Арреции, защищали проходы Апеннинских гор, но Ганнибал обошел укрепленные позиции римлян, пройдя через болотистую низменность р. Арно. Этот переход по трудности был сопоставим с переходом через Альпы; солдаты 4 дня и 3 ночи шли по пояс в воде и отдыхать могли только на трупах павших лошадей. Потери карфагенского войска были очень велики, сам Ганнибал получил тяжелое глазное воспаление и впоследствии ослеп на один глаз.
Преследовавший Ганнибала консул Гай Фламиний (см.
ФЛАМИНИЙ)
был окружен карфагенской армией в узкой долине на северном берегу Тразименского озера (см.
ТРАЗИМЕНСКОЕ ОЗЕРО)
. Фламиний был убит, часть римских солдат погибла в бою, часть утонула, оттесненная в воды озера конницей карфагенян. После этой победы Ганнибал двинулся к берегу Адриатического моря, чтобы обеспечить связь с Карфагеном. Пройдя через Умбрию, он остановился в Апулии, где войско отдыхало в течении лета 217, затем он направился в Кампанию, пополняя запасы провианта и опустошая сельские области Италии. Римляне перешли к новой тактике ведения войны, рассчитанной на постепенное истощение сил противника. Квинт Фабий Максим (см.
ФАБИЙ МАКСИМ Кунктатор)
(по прозвищу Кунктатор, т. е. медлящий) избранный диктатором, ограничивался лишь мелкими стычками с отрядами карфагенян, уклоняясь от большого сражения.
В августе 216 на р. Ауфид в Апулии, в местечке Канны (ныне Монте-ди-Канне) разыгралось одно из величайших сражений древности. Ганнибал построил свои войска в форме полумесяца, выдвинув вперед центр, где находились кельты и иберийцы, на флангах же он сосредоточил отборные силы нумидийской пехоты и конницы. Под натиском римской армии центр войска карфагенян стал медленно отступать, увлекая за собой римлян, продвигавшихся все глубже в их расположение. Вскоре римляне оказались охвачены с флангов отрядами нумидийской пехоты, одновременно конница карфагенян ударила им в тыл. Войска римлян, численно превосходившие карфагенян, были окружены и почти полностью уничтожены, на поле битвы пал консул Эмилий Павел. Беспорядочное бегство римских солдат сумел остановить молодой военный трибун Публий Корнелий Сципион, будущий победитель Ганнибала. Путь на Рим был открыт, в городе царила паника, но Ганнибал не повел свою армию на Рим. «Ты умеешь побеждать, Ганнибал, пользоваться победой ты не умеешь», - сказал один из его сподвижников.
Поражение
После победы при Каннах многие племена центральной и южной Италии перешли на сторону Ганнибала, а также такие города, как Капуя в Кампании, Сиракузы в Сицилии. Тем не менее силы карфагенян истощались, стратегия Фабия Максима приносила свои результаты. Карфагеняне были вынуждены переходить от наступательной к оборонительной тактике. Чтобы отвлечь войска римлян от начатой ими весной 211 осады Капуи, Ганнибал предпринял наступление на Рим, вызвавшее панику среди населения города (слова «Ганнибал у ворот» - лат. Hannibal ante portas - стали поговоркой). Однако для осады Рима сил у Ганнибала было уже недостаточно. Капуя вскоре капитулировала, приблизительно в это же время Клавдий Марцелл захватил Сиракузы (во время штурма погиб великий греческий ученый Архимед).
В 209 восьмидесятилетний Фабий Максим взял Тарент. Положение Ганнибала, не получавшего должной поддержки из Карфагена, стало тяжелым. Наступление римлян возглавил Публий Корнелий Сципион, сын консула 218 года. В Испании римляне захватили Новый Карфаген, а в 207 вытеснили карфагенян с Пиренейского п-ва. В 204 римляне высадились в Африке недалеко от г. Утики, карфагенскому правительству пришлось отозвать Ганнибала из Италии. Осенью 202 в битве при Заме, южнее Карфагена, Ганнибал впервые потерпел сокрушительное поражение от Сципиона и его союзника нумидийского царя Масинисса.
Невзирая на мирный договор Карфагена с Римом, Ганнибал стремился продолжать борьбу. В 196 он был избран на высшую должность в государстве, став суффетом. Деятельность его вызвала недовольство олигархической партии в Карфагене и обострила подозрительность римлян. В 192 он был вынужден бежать из Карфагена в Эфес, где был принят при дворе правителя Сирии Антиоха III, готовившегося к войне с Римом. Ганнибалу было поручено командование флотом, однако, не имея опыта в сражениях на море, он был разбит римлянами при Сиде, у берегов Памфилии. Антиох III, потерпев поражение при Магнесии (189), был вынужден искать мира, одним из условий которого была выдача Ганнибала.
Согласно некоторым источникам, Ганнибал одно время жил при дворе армянского царя Артаксия, основав для него город Арташат на р. Аракс, затем на о. Крит, откуда направился в Вифинию к царю Прусию, воевавшему в это время с союзником Рима пергамским царем Евменом. В одном из морских сражений Ганнибалу удалось обратить пергамские корабли в бегство, бросив на их палубы сосуды со змеями. Римляне потребовали от Прусия выдать Ганнибала; узнав, что его дом окружен, Ганнибал принял яд. Его похоронили в Либиссе на европейском берегу Босфора, далеко от Карфагена, которому только на 37 лет суждено было пережить своего великого полководца.
Существует единственное прижизненное изображение Ганнибала - его профиль на монете Карфагена чекана 221 года - времени его избрания военачальником. Краткую биографию Ганнибала составил римский историк Корнелий Непот (1 в. до н. э.). В трудах Полибия (см.
ПОЛИБИЙ)
, Тита Ливия (см.
ЛИВИЙ Тит)
, Аппиана, описывавших события 2-й Пунической войны, римский патриотизм сочетался с восхищением перед величайшим врагом Рима, который «шестнадцать лет воюя в Италии против Рима, ни разу не уводил войска с поля битвы» (Полибий, кн. 19). Тит Ливий (кн. XXI; 4, 3 сл.) рассказывал, что Ганнибал «одинаково терпеливо переносил жару и холод; меру еды и питья он определял природной потребностью, а не удовольствием; выбирал время для бодрствования и сна, не отличая дня от ночи; многие часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спал на земле среди воинов, стоявших на постах и в караулах. Он далеко опережал всадников и пехотинцев, первым вступал в бой, последним покидал сражение». Как сообщает Корнелий Непот, Ганнибал свободно владел греческим и латинским языками и написал на греческом языке несколько книг.
В сочинениях историков сохранился полулегендарный рассказ о встрече Ганнибала и Сципиона, прибывшего в 193 в Эфес в составе посольства римлян к Антиоху III. Однажды во время беседы Сципион спросил Ганнибала, кого он считает величайшим полководцем. Великий полководец назвал Александра Македонского (см.
АЛЕКСАНДР Македонский)
, Пирра (см.
ПИРР (царь))
- эпирского царя и себя - на третьем месте после них, прибавив затем, что, если бы ему удалось победить римлян, он считал бы себя выше и Александра, и Пирра, и всех других полководцев.
Энциклопедический словарь . 2009 .
Смотреть что такое "ГАННИБАЛ (полководец)" в других словарях:
Карфагенские полководцы, см. Аннибал … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
- (247 до н. э. Северная Африка около 183 181 до н. э., Либиссо, Вифиния), один из величайших военачальников древности, полководец, стоявший во главе карфагенской армии во время 2 й Пунической войны (218 201 до н. э.). Сын Гамилькара Барки, видного …
Ганнибал – имя финикийского происхождения, означающее в переводе «дар Баала». Исторические личности Ганнибал Магон (ум. 406 до н.э.) карфагенский политический деятель Ганнибал Барка (247 до н. э. 183 до н. э.) карфагенский полководец Ганнибал,… … Википедия
- (247/246 183 гг. до н.э.) карфагенский полководец. Сын Гамилькара Барки. Под началом отца и своего шурина Гасдрубала изучил военное дело, участвуя в военных действиях. В 221 г. избран воинами и утверждён народным собранием главнокомандующим. В… … Исторический словарь
- (247 или 246 183 до н. э.) карфагенский полководец. Сын Гамилькара Барки. В ходе 2 й Пунической войны (218 201) совершил переход через Альпы, одержал победы у рек Тицин, Треббия (218), у Тразименского оз. (217), при Каннах (216). В 202 при Заме… … Большой Энциклопедический словарь
Ганнибал, Аннибал Барка (Hannibal Barca) (247 или 246 до н. э., Карфаген, 183 до н. э., Вифиния), карфагенский полководец и государственный деятель. Происходил из аристократического рода Баркидов. Сын Гамилькара Барки. Участвовал в военных… … Большая советская энциклопедия
Современная энциклопедия
- (300 290 260 до н. э.) карфагенский полководец. Военачальник Акраганта в I Пуническую войну (262 год) . Начальник флота у Панорма, побежден Дуилием (260 год) . В Сардинии потерпел поражение от римлян и распят… … Википедия
Ганнибал - (Hannibal) (247 183 или 182 гг. до н.э.), карфагенский полководец, выдающийся воен. стратег и тактик. Сопровождал своего отца Гамилькара во время похода в Иберию (Испанию) в 237 г. до н.э. и помогал ему в создании там карфагенской пров. В 221 г.… … Всемирная история
Ганнибал - (Hannibal) (247/246 183 до нашей эры), карфагенский полководец. В ходе 2 й Пунической войны совершил переход через Альпы, одержал победы над римлянами при реках Тицин, Треббия (218), у Тразименского озера (217), при Каннах (216). В 202 при Заме… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
Полководческим талантом Ганнибала восхищались даже враги. «Отец стратегии», которого современники ставили в один ряд с Александром Македонским, всю свою жизнь подчинялся одной лишь клятве, данной еще в детстве.
Жертвоприношение Баалу
В Карфагене, откуда был родом знаменитый полководец, существовал жестокий обряд жертвоприношения детей верховному божеству Баалу или Молоху. В ответ, идол с телом человека и лицом тельца, по местным верованиям, защищал народ от всяческих напастей. Несчастных «отдавали» богу через сожжение: детей клали на распростертые руки идола, под которыми горел огонь, а их вопли заглушались пляской и звуками ритуальной музыки.
В случае большой опасности, угрожавшей Карфагену, в ход шла особо почитаемая жертва – первенцы знатных родов. Римский историк Диодор писал, что в попытках спасти своих отпрысков, карфагенская знать специально растила «про запас» детей из рабов и бедных семей, чтобы в случае жертвоприношения отдать их богу как своих детей и не приносить родных. Есть мнение, что так был спасен своим отцом от незавидной судьбы Ганнибал. В годы его детства в Карфагене под руководством беглого раба Спендия, восстали наемники, которым город не смог заплатить после Первой Пунической войны. Тяжелое положение, в котором оказались граждане, ухудшала разразившаяся эпидемия чумы. В отчаянии старейшины приняли решение умертвить в честь Баала детей из богатых семей. Пришли и за молодым Ганнибалом. Но вместо него жрецам отдали похожего на него мальчика из рабов. Так был спасен от страшной смерти один из величайших полководцев древности.
Отец стратегии
После знаменитой победы при Каннах в 216 году до нашей эры, где Ганнибал начисто разбил превосходящее его войско за счет военных хитростей, один из его командующих, Магарбал сказал ему: «Ты умеешь побеждать, но пользоваться победой не умеешь». И если второе утверждение связано с нерешительностью Ганнибала, из-за которой он отказался от немедленного штурма ослабленного Рима, то первое в точности характеризует его военный талант. Военный историк Теодор Айро Додж называл его «отцом стратегии», поскольку многие из его приемов были впоследствии взяты на вооружение римлянами, завоевавшими пол Европы.
Полководец во втором поколении, Ганнибал Барка умел в полной мере использовать как слабости врага, так и природные условия на поле битвы. Так, во время битвы при Каннах, учитывая силу своей конницы, количественно и качественно превосходившей римскую, он впервые в истории военного дела нанес главный удар не на одном фланге, а на двух. Вот как описывает это древнегреческий историк Плутарх в своих «Сравнительных жизнеописаниях»: «На обоих крыльях он поставил сильнейших, искусных и отважных воинов, а самыми ненадежными заполнил середину, выстроенную в виде выступающего далеко вперед клина. Отборные получили приказ: когда римляне взломают центр и ворвутся внутрь карфагенского строя, ударить им в оба фланга, чтобы полностью окружить врага». Кроме того, Ганнибал расположил своих солдат так, чтобы ветер дул им в спину, в то время как римляне встречали его лицом. А ветер этот, как описывает Плутарх, был подобен знойному вихрю: «вздымая на открытой песчаной равнине густую пыль, он проносил ее над рядами карфагенян и бросал в лицо римлянам, которые волей-неволей отворачивались, нарушая строй».
Историки описывают нам и другое морское сражение, во время римско-сирийской войны (192-188 годы до нашей эры), где Ганнибал сумел обратить в бегство войско пергамцев, приказав забрасывать кувшны со змеями на палубы их кораблей. Но, как и в случае битвы при Каннах, удача изменила ему уже после битвы – его предал его же союзник, вифинский царь Прусий.
«Ганнибал у ворот»
Но не эти военные ходы сложили образ великого Ганнибала Барка, а его знаменитый переход через Альпы. Задумка заключалась в том, чтобы нанести неожиданный удар по Риму, вступив на его территорию не с моря, как обычно поступали карфагеняне, а со стороны гор. На пути в Италию для его войска, которое двигалось с Пиренейского полуострова, стояли два могучих горных хребта. До него подобный переход считался просто физически невозможным. Тем более с 80-тысячным войском, с 37 боевыми слонами.
Но Ганнибал доказал обратное. Воодушевляя своих наемников своей решительностью, выносливостью и спартанским образом жизни (Тит Ливий писал о том, как он, завернувшись в походный плащ, спал на земле среди воинов, стоявших на постах и караулах, а меру еды определял природной потребностью, а не удовольствием), он за пару недель стремительно преодолел Пиренеи, а за ними и Альпы. И все это вместе с 37 слонами! Когда он неожиданно для римлян «свалился им на голову» в районе реки По (Северная Италия), то наделал в их рядах такого страху, что выражение «Ганнибал у ворот» стало нарицательным и еще долго использовалась в Риме как обозначение крайней степени опасности.
Частная жизнь
Ганнибала мы знаем исключительно как полководца, источники умалчивают о его частной жизни. Это связано во многом с тем, что писали о нем в основном римские авторы, сами карфагеняне не были любителями длинных исторических сочинений – им больше были по нутру счета, реестры и чеки. Это была страна практичных торговцев.
Поэтому нам практически ничего неизвестно об отношениях Ганнибала с женщинами. Ряд римских авторов, как например как Аппиан и Плиний обвиняли его в распущенности (последний писал, что в Апулии есть город под названием Салапия, известный тем, что в нем проживала совершенно особенная проститутка Ганнибала), другие, как Тит Ливий и поэт Силий Италик упоминали о некой его жене – иберийке Имильке, которую он оставил в Испании перед Итальянским походом и больше никогда не видел. Существуют даже упоминания о том, что великий полководец был совершенно равнодушен к своим пленницам, которых у него было предостаточно. Современные историки считают, что это его не увлекало. Главной целью его жизни было выполнение клятвы, данной им его отцу еще в детстве.
Ганнибалова клятва
Считается, что когда Ганнибалу было около девяти лет отроду, отец привел его в храм Баала (бог солнца) и, принеся жертву грозному богу, затребовал от сына клятву: посвятить всю свою жизнь борьбе с Римом и навсегда остаться его непримеримым врагом. Надо сказать, что Рим и Карфаген были врагами не на жизнь, а на смерть. Они вели войну за мировое господство, за влияние на территории от Пиреней до Ефрата, от Скифских земель до Сахары. И накануне принесения клятвы, отец Ганнибала, Гамилькар Барка проиграл первый раунд этой борьбы – Первую Пуническую войну.
Ганнибал дал обещание отцу, которое определило не только всю его последующую жизнь, но и смерть. До самого последнего вздоха он воевал против Рима, до тех самых пор, когда его предал ближайший союзник – вифинский царь Прусия. То ли за обещание мира на выгодных условиях в обмен на Ганнибала, то ли просто желая выслужиться перед римлянами, он выдал им убежище воина. Полководец, которому на тот момент было уже 70 лет, предпочел смерть от яда из своего перстня позорному плену и нарушению клятвы. Его последние слова были: «Надо избавить римлян от постоянной тревоги: ведь они не хотят слишком долго ждать смерти одного старика».
Загрузка...